Мой дорогой Влад

Я понимала, что говорю сбивчиво, и у меня, журналиста и рассказчика по призванию, не получается внятно выразить свои мысли.

Влад это видел.

— Влипла ты, Марина, не так ли? — засмеялся он. — Встречаешься с насильником и убийцей.

— Что?!

— Разве ты думаешь иначе? Ты почему-то не веришь, что я не имею никакого отношения к ее смерти, что жалею о том, как поступил с Матильдой.

— Ты даже не представляешь, насколько сильно я хочу тебе верить…

— Марина, у этой женщины горе. Я понимаю, как ей тяжело. Но она не может приписывать мне убийство только потому, что Матильде перед смертью вздумалось надеть подаренный мной браслет. Вряд ли Матильда была в своем уме, когда резала себе вены. Я знаю, что виноват, но не в этом!

Он по-прежнему сидел передо мной на корточках. Я гладила его волосы, обводила пальцем контур его лица.

— Ты ее любил и все же поступил с ней так жестоко. Что мешает тебе поступить со мной так же, если я когда-нибудь стану тебе не нужна, неугодна?

— Марина, Машенька, Маричка, я бы никогда…

— Я не слепая и вижу, как женщины на тебя заглядываются. Более того, отдаю себе отчет, что, если бы мы не были знакомы с детства, ты сейчас не выделил бы меня из толпы других женщин. Их слишком много. И я слишком хорошо тебя знаю. Пример отца и твое воспитание не позволят тебе хранить мне верность вечно. Рано или поздно тебе придется научиться скрывать от меня интрижки.

— Маричка, — он поцеловал мою руку и назвал меня так, как временами называла мама, — ты права. Возможно, однажды мне захочется сделать что-то, о чем я никогда не позволю тебе узнать, но… но заботиться я хочу о тебе и только о тебе. Хочу видеть тебя своей женой, другом, матерью моих детей. Ты знаешь меня так хорошо, понимаешь с полуслова, а я знаю тебя… Я не сделаю больно человеку, которого считаю равным себе по силе, по уму.

Я гладила его волосы, он нежно прикасался к моим коленям.

— Самое страшное, что я действительно знаю тебя. Я легко могу представить, как ты приходишь в квартиру Матильды, как бросаешь ей самодовольную улыбку… Я пока не могу, да и не хочу обвинять тебя в чем-то большем, но уверена, что ты приходил к ней домой и не просто извинялся и предлагал деньги. Ты вполне мог угрожать.

— Марина…

— Да, ты жалеешь, что я узнала о твоем поступке, но… — Слезы застилали глаза. — …этот поступок, вероятно, не единственный. Ты творил вещи и похуже. За время, что мы вместе, я ловила обрывки твоих разговоров, знаю людей, с которыми ты встречаешься. На Фейсбуке ты — представитель прогрессивного поколения с идеальными друзьями-реформаторами, на практике ты строишь бизнес по принципу 90-х. Думаю, ты бы очень хорошо чувствовал себя в те времена, когда людей можно было похищать и убивать.

Он молчал.

— Неужели ты думаешь, — спросил Влад после долгой паузы, — что сейчас другое время?

— Да, я так думаю!

Он рассмеялся.

— Потому что тебе не приходилось сталкиваться с настоящими сложностями. Ты живешь в столице, зарабатываешь недостаточно, чтобы поехать на выходные в Лондон, но на отпуск в Египте и качественную одежду тебе хватает. Ты не сталкиваешься с проржавевшей судебной системой и коррупцией на уровне личных интересов. Да, ты об этом пишешь, но одно дело писать и совершенно другое — пытаться уберечь свой бизнес, который ты развивал много лет и который хочет забрать какой-то заплывший жиром боров, выросший в хлеву и возомнивший себя королем.

Влад поднялся.

— Ты так наивна, Марина. Не понимаешь, как легко сломать твою жизнь, если бы кому-то этого действительно захотелось. Как легко отнять твою квартиру, причем, заметь, на законных основаниях. При желании, — Влад наклонился к моему уху, — тебя можно посадить в тюрьму, и ты никогда не сможешь доказать, что невиновна.

— Зачем ты мне это говоришь?

— Затем, что я могу тебя от всего этого защитить. Я могу сделать так, что ты будешь в безопасности до конца своих дней.

Я усмехнулась.

— Нет, Влад, не до конца моих дней, а до тех пор, пока тебе это будет угодно.

— В твоем случае это одно и то же.

— Твои слова звучат, как угроза.

— Да какая к чертям угроза?! Я лишь озвучил твои страхи. Ты и сама знаешь, что я прав.

Знаю. Прав.

В квартире было тихо, будто она прислушивалась к нашему разговору

— Помнишь, как мы сидели у бассейна в доме твоего отца, и ты расспрашивал нас с Машей, как тебе вести себя с Матильдой.

— Бл***! — не сдержался Влад. — Марина, ты опять!

— Мы давали тебе советы, что ей говорить, и ты нас чертовски внимательно слушал. Тебе было важно, чтобы она захотела быть с тобой. А потом… Влад, ты же в нее влюбился!

— Ты можешь наконец перестать о ней говорить?!