Мой холодный Эрих. Книга первая

Я подхожу. Он разводит мои руки и начинает шарить по карманам, находит болты и высыпает их на стол. Он что – ясновидящий? И, копец, я тупой, мог же просто их скинуть куда-нибудь.

– Давай теперь мне свой стул.

– А я на чем буду сидеть?

– Тебе не придется сидеть, – усмехается он.

– Ну, ладно, – приподнимаю вверх брови.

Возвращаюсь, беру свой стул и несу ему. Ставлю перед ним.

– Спускай штаны и ложись, – спокойно говорит он, расчищая свой стол: убирает планшет в портфель, а портфель на стул.

– П-перед всем к-классом? – чуть заикаясь спрашиваю я.

– Перед всем классом, – с нажимом отвечает он.

Фигасе, попадос – сейчас отлупит перед всеми. Класс притих. Медленно расстегиваю ремень и молнию на ширинке, спускаю брюки и смотрю на Эриха.

– Трусы тоже.

Спускаю трусики, зажимая переднюю часть своего тела длинной рубашкой и руками, и так и ложусь на стол. Голову поворачиваю к доске, чтобы никто не видел моих слез. Эрих лезет в портфель, мне хорошо видно, что он оттуда вытаскивает. Плетку. Как специально для меня приготовил.

Подходит ко мне, приподнимает рубашку и кофту, чтобы оголить попку. Опять кожей чувствую холодный воздух. И ни слова не говоря начинает бить. Плеткой больнее, чем ремнем. Но кричать не могу, стыдно перед всеми. Только вздрагиваю от каждого удара и зажмуриваюсь. Слезы начинают течь уже с третьего бича, прижимаюсь щекой к столешнице и сжимаю зубы. Он заканчивает бить и снова лезет в портфель. Что он на сей раз взял из него мне не видно. Опять подходит ко мне, прикасается к ягодичкам, раздвигает их и что-то толкает через мышечное колечко в мою дырочку. Глубоко. Вздрагиваю, прогибаюсь, чуть приподнимаю голову. Мне неприятно и больно. Что он туда засунул? Это не свеча, это что-то твердое. Он хватает меня за плечо и руку, поднимает и ставит лицом к доске. Рубашка спадает.

– Держи рубашку так, чтобы все видели твою полосатую жопку, – говорит он.

Поднимаю рубашку, оголяя только попу, впереди полами закрываю «непопу», так и стою, опустив голову. Слезы бегут по щекам, капают на потертый линолеум. Вытереться не могу, только если щекой о плечо. Мне стыдно, ужасно стыдно, особенно перед девочками. Стыдно показывать свою выдранную попку в красных полосах: в широких сине-розовых вчерашних от ремня и в свежих тонких ярко-красных от плетки. Ещё я чувствую что-то твердое внутри самой попки и тонкая ниточка свешивается из дырочки, щекоча ягодички изнутри. И это что-то вдруг начинает вибрировать. То быстрее, то медленнее. Начинаю переминаться с ноги на ногу, и штука вырубается.

– Итак, продолжим, – слышу позади себя холодный голос Эриха.

И он ведет дальше урок, не обращая на меня внимание. Задает вопросы классу, что-то поясняет, даже шутит. Иногда снова включается вибратор, и я от неожиданности вздрагиваю. По ходу у него в руках пульт от этой штуки.

Наконец звенит долгожданный звонок. Мы не переходим из класса в класс, как в обычной школе, занимаемся в одном.

– Все свободны, – объявляет Эрих, подходя ко мне и кладя руку на мое плечо. – Всем выйти на перемену и не входить до следующего урока.

Видимо всем, но не мне. Когда за последним учеником закрывается дверь, мне становится немного страшно. Теперь я боюсь оставаться с ним один на один.

– Ну, я же предупреждал тебя, – говорит он.

Гладит меня по голове, опускается по спине, проводит рукой по голому копчику и залазит в щелочку, натыкаясь на вибратор. Я начинаю дрожать.

– Хотя нет, – вдруг передумывает он, – оставайся с ним, пусть это послужит тебе уроком. – Убирает из щелочки руку и хлопает меня по ягодице, – одевайся и не вздумай сам вытащить вибратор. Будешь ходить с ним весь вечер. Придешь ко мне в комнату за час до отбоя, и я его уберу или раньше, если вдруг захочешь какать. Я живу в двадцать девятой.

Киваю, натягиваю трусики и брюки, и тоже выбегаю из класса на ходу утирая рукавом кофты слезы. За оставшуюся перемену успеваю заскочить в туалет, чтобы умыть холодной водой заплаканное лицо. Огромное желание вытащить эту штуку из своей попы, но я боюсь гнева Эриха.

Когда возвращаюсь, мой стул стоит уже за моей партой, а за преподавательским столом совсем другой, принесенный видимо из учительской и нет останков разобранного.

На остальных уроках веду себя тихо, ни с кем не разговариваю, ни на кого не смотрю, голова опущена, переминаюсь с ягодички на ягодичку, попка горит огнем, да ещё внутри меня иногда включается вибратор и гоняет на разных скоростях. Эрих включает. Подходит время от времени к дверям класса и нажимает на пульт. Далеко у него берет сигнал. Погоняет-погоняет меня минуты три-четыре и выключает. Уходит.

К пятому уроку мой слух обостряется до предела. Слышу тихие шаги из коридора и уже заранее напрягаюсь, жду, что сейчас моя попка опять заработает. Мой «орешек» накален до предела, спереди всё набухло и приподнялось, но я терплю. Терплю даже в столовке на ужине, когда он проходит мимо меня, не поднимаю на него глаза, игнорирую, только вздрагиваю, когда скорость резко повышается.