Мой Кир Булычёв, мой Рэй Брэдбери и другие мои писатели…

Наиболее интересно наблюдать внутреннее «противоборство» двух, возможно самых ярких, авторов, природа гения которых прямо противоположна, – Грина и Бабеля. Последний как будто специально предельно приземляет и опошляет всё, что у первого было романтичным, изысканным и таинственным. У Грина в городе появляется загадочный иностранец, он возводит неординарный особняк и заселяет его странными людьми… У Бабеля он в мгновение ока оказывается измученным жизнью в Советской России старым евреем-эмигрантом, который по глупости нанял на бирже труда невостребованных обществом работников из бывших. Один из них спроектировал ему нелепейшее здание с «загипнотизированными змеями», а другие взялись вести его дела так, что его теперь «здесь черти хватают»… Да, у каждого автора – даже малоизвестного – свой язык, свои стилистические особенности.

Но вот что интересно! Вот в чём ещё уникальность этого проекта. В конце, в последней главе, Михаил Кольцов всё более или менее сводит воедино, делает из этого лоскутного одеяла цельный роман. О чём он? Да о том, что Советская Россия находится в окружении врагов, что на предприятиях участились случаи саботажа и порчи имущества. Последняя фраза романа: «Большие пожары – позади, великие пожары – впереди!» А впереди, как известно, и период шпиономании, и большой террор 37-го, и Великая Отечественная… Ощущением грядущей беды пронизаны главы всех авторов, какими бы разными они ни были. О чём бы ни писали авторы, а получалось всё об одном. На то они и писатели, чтобы чувствовать беду…

Как я уже заметил выше, своё предисловие Дмитрий Быков[5]закончил фантазиями о реализации подобного проекта сегодня. Скорее всего, это очень тонкая ирония. Вот во что я никак не верю, так в то, что существует в современном обществе такая сила, которая заставила бы Захара Прилепина и Сергея Лукьяненко участвовать в одном проекте!

А также Маканина и Лимонова. Но даже если представить, что возникло такое печатное издание, что способно расплачиваться с авторами виллами на Адриатике, трудно вообразить, какую химеру они бы совместно сваяли. Потому что таких разных писателей того времени объединяло общее понимание или хотя бы ощущение, предчувствие того, что грядёт, а писателей сегодняшних так же единит полное непонимание, что же нас ждёт, незнание, чего ждать и откуда. А знает ли это хоть кто-то? Поэтому не состоялся и саратовский роман-буриме, начатый Войновичем, а продолженный также достойными людьми: Алексеем Слаповским и Львом Гурским… Отсюда – изобилие тем в нашей современной литературе и пренебрежение к стилистике (не до того), а также отсутствие глубины, прорыва, что ли…

Лукулл, испытывающий муки Тантала

15 октября 2017 года исполнилось 120 лет со дня рождения Ильи Ильфа

Мы привыкли относиться к ним как к одному писателю. И даже как к одному человеку. Ильф-и-Петров. Или даже так – ИЛЬФПЕТРОВ.

На первом плане восприятия два их совместных романа и их неоднократные экранизации – «Двенадцать стульев» и «Золотой телёнок». И даже на втором плане – совместная повесть «Светлая личность», кстати, тоже экранизированная.

Писатели и сами шутили в этом роде. Во время одной из писательских поездок они заметили: Ильфа и Петрова томят сомнения – не зачислят ли их на одно довольствие как одного человека.

Даже дочь Ильфа, Александра Ильинична, как-то написала, что её неоднократно спрашивали: «Вы дочь Ильфа и Петрова?» Видимо, это судьба всех по-настоящему слаженных дуэтов – поговаривают, что за спиной дочери Аркадия Стругацкого в МГУ шептались: «Это дочь братьев Стругацких!» Хоть, может быть, это и байка…

Да, Ильф и Петров дружили. Хоть и обращались друг к другу на «вы». Да, вместе работали в редакции газеты «Гудок». Да, десять лет – а это целая жизнь в литературе – писали в соавторстве. Но при этом, что любопытно, всю жизнь называли друг друга на «вы». Они оба родились и выросли в Одессе, но познакомились в Москве…

Всё же это были очень разные люди. Просто их совместное творчество как-то застилает всё остальное, индивидуальное: и сольное литературное творчество (каждый из них написал множество рассказов и фельетонов), и увлечения (Ильф был вполне профессиональным фотографом, но об этом позже), и личная жизнь. Как будто они всё время ходили взявшись за руки.