Мой кровный враг

Такие сюрпризы – свалиться как снег на голову – были вполне в духе Эммы, потому Ричард лишь усмехнулся, читая письмо. Наверное, оно и к лучшему. Добиваться одну девушку, не расставшись с другой, по меньшей мере некрасиво, хотя было для этого и другое слово, более точное. А «больше не люблю» нужно говорить в глаза, не прячась за письмами. Вот только одному богу известно, чем закончится такой разговор. Еще год назад он считал, что знает Эмму как облупленную, но сейчас был вовсе в этом не уверен.

А потому, наверное, к лучшему оказалось и то, что Роза начала откровенно его сторониться. Нет, она не поворачивала обратно, едва заметив в конце коридора, не отмалчивалась. Сидела напротив в столовой, поддерживая беседу. Заглядывала к нему в кабинет: Ричард предоставил ей полную свободу действий, однако каждый вечер на его стол ложился письменный отчет. Он бы заподозрил в этом повод лишний раз встретиться, но Роза говорила о делах, только о делах. Спокойная, собранная, она больше не улыбалась, не краснела мило, опуская ресницы, когда он оказывался слишком близко, а, раз потянувшись накрыть ее ладонь своей, Ричард вдруг обнаружил, что она незаметно отодвинулась, хотя только что, казалось бы, была рядом. Словно между ними выросла ледяная стена, прозрачная, но непроницаемая.

Он бы разбил ее, растопил, вернул ту Розу, которую он знал – улыбчивую, непоседливую, живую – но сперва следовало объясниться с Эммой. Нельзя, чтобы королева увидела в Розе соперницу. И потому Ричард сам добавлял льда в эту стену, тоже говоря только о делах и не пытаясь увидеть девушку просто так.

Ричард был уверен, что Алан своего не упустит, предоставив Розе лабораторию, но девушка большую часть дня проводила во дворе замка. И то сказать, вываривать земляную соль в помещении стало бы не лучшей идеей, да и пережигать уголь, пусть и под контролем магии, тоже нужно было на улице. Так что Алан ходил мрачный и злой, и только его котейшество беззастенчиво ластился к Розе, всегда получая свою порцию поглаживаний.

Королева въехала во двор верхом: она не любила экипажи и, оказавшись в седле, обожала пустить коня вскачь, что приводило в отчаяние ее телохранителей. Еще когда Ричард был в столице, начальник охраны не раз и не два просил ее величество не усложнять им работу, но Эмма только отмахивалась. Дескать, за два года войны смерть так и не догнала, хотя несколько раз отставала лишь на полвершка, а теперь мир, и вовсе бояться нечего.

В этот раз, правда, ее конь чинно перебирал ногами, а вокруг сомкнули ряды две дюжины гвардейцев. Это было красиво, но Ричард впервые задумался, что в гвардию отбирают не только за боевые умения, но и по внешности. Чтобы услаждали взоры знати. Некоторые услаждали не только взоры, умудряясь неплохо жить за счет подарков богатых любовниц.

Ричард знал, что и про него говорят так же – дескать, всем, что у него есть, он обязан милостям королевы. До сих пор его это не заботило: собака лает – ветер носит. В лицо никто не скажет, самоубийца разве что, а обращать внимание на шепотки за спиной было ниже его достоинства. Сейчас от мысли, что эти сплетни донесут до Розы, да что там, наверняка уже донесли, сами собой сжимались кулаки. Казалось бы, поверит – тем хуже для нее, значит, не стоит она внимания, а поди ж ты, аж скручивало при одной мысли, что и она решит, будто он жиголо какой-то. Хотя нет, не поверит, Роза всегда и во всех видела только хорошее. И все же не хотелось, чтобы эта грязь ее коснулась.

С дозорной башни кавалькаду заметили издалека, и когда она въехала в ворота, во дворе уже выстроился гарнизон и восьмерка хранителей: еще двое вернулись вчера и снова уйдут через пару дней. Хоть самому в патруль выходи. Может, и выйдет, когда королева уедет. В дозоре все просто: вот ты, вот разбойники или чумные, никаких бесед с двойным дном, доносов и интриг.

Ричард поклонился, приветствуя королеву, как и велел этикет, следом склонились и остальные, Ева и Роза присели в реверансе. Эмма милостиво кивнула в ответ. Сейчас она была очень похожа на своего отца – высокая, статная, волосы искрились на солнце золотым нимбом. Только улыбка выглядела другой – искренней. Впрочем, надолго ли она такой останется?

– У вас пополнение, магистр?

Что ж, этого следовало ожидать. Даже тех двоих, что вернулись из патрулей, Эмма помнила по столице. После того, как ей пришлось самой сражаться с чумными и не только с чумными, благоговение перед хранителями поутихло. Реальность оказалась страшнее и грязнее легенд. Но королева по-прежнему не обделяла орден своим вниманием, помня в лицо и по именам всех хранителей. Хотя не так много людей и надо было помнить.

– Да, ваше величество. Разрешите представить вам Розу.

– Роза, а дальше?

– После вступления в орден прошлое остается в прошлом, ваше величество. Таков обычай.