Мой личный ангел

А дальше еще минут двадцать просто стояли рядом и смотрели на преобразившуюся могилу. Я внимательно разглядывала фотографию женщины, даты под ней, небольшую эпитафию в самом низу. А потом не выдержала, наплевала на все и прижалась к Игнату, обняв его за талию. Поколебавшись немного, он осторожно обхватил меня за плечо.

Потом также молча мы собрали вещи и пошли к выходу. Но пройдя несколько метров, мой спутник снова остановился еще у одной могилы. Выглядела она обычно, чисто и аккуратно. За ней явно ухаживали. Я изучила фотографию мужчины, перевела взгляд на надпись под ней и увидела знакомую фамилию. И сразу поняла, что здесь похоронен отец Павла Васильевича, то есть бывший участковый. Игнат простоял тут несколько минут и двинулся дальше.

И только когда мы уже сели в машину, загрузив в багажник весь инвентарь и выбросив мусор в специальный контейнер, повернулся ко мне и наконец заговорил:

— Мне очень жаль. Я не знал, что это так на тебя подействует. Прости меня. Не надо было тебя сюда привозить.

— Не извиняйся, — покачала я головой. — Ты ни в чем не виноват. И я рада, что была рядом с тобой.

Мы поехали домой. Я сидела молча и, борясь с нервной дрожью, вспоминала все, что увидела. Лица на фотографиях, памятники, надписи и печальные даты. И вот здесь почувствовала тревогу, словно что-то пыталось пробиться в мое сознание. Я усиленно напрягала голову, но озарение не наступало. И уже почти рядом с домом меня наконец осенило. Я резко повернулась к Игнату и даже схватила его за рукав.

— Подожди! Получается, участковый умер всего через полгода после твоей мамы? Полгода… Ну да, конечно! Алевтина Егоровна говорила: он запил за полгода до смерти и очень быстро спился. Это очень странное совпадение. Точнее, это не может быть просто совпадением!

Поскольку мы как раз приехали к моему дому, Игнат припарковался у ворот и повернулся ко мне.

— Ничего не понимаю. Почему ты так взволновалась? Что случилось?

— Ну как же! Смотри: участковый запил сразу после смерти твой матери. Значит, эти события связаны!

— Что ты имеешь в виду?

— Возможно, он что-то знал о ее смерти, — выдала я первое пришедшее мне на ум предположение.

Игнат побледнел и уставился на меня. Потом медленно качнул головой.

— Мама умерла от естественных причин. Ну пусть не совсем естественных, — поправился он. — Ее, можно сказать, довели до сердечного приступа. Но все же это не убийство, не криминал. Тогда что такого мог узнать участковый?

— Понятия не имею, но это точно очень важно!

Чтобы продолжить разговор, мы пошли ко мне домой. Но сначала я переоделась, тщательно вымыла руки и почистила зубы. Потом отправилась на кухню и занялась обедом. Накрывала на стол и напряженно размышляла. Игнат сидел за столом и тоже что-то обдумывал.

Закончив с приготовлениями, я разложила еду по тарелкам, опустилась на стул, но есть не спешила. Меня посетила очередная интересная мысль. Я тут же поделилась с Игнатом.

— Помнишь, ты говорил, что участковый часто заходил к вам домой и беседовал с твоей мамой?

— Ну да, помню, — кивнул собеседник.

— А что, если это были не просто дежурные беседы? Может, они обсуждали что-то конкретное?

— Хочешь сказать, у них была какая-то версия, связанная с Любой?

— Не уверена насчет Любы, — задумчиво пробормотала я.

— Думаешь, в то время для нас существовало хоть что-нибудь важнее ее исчезновения? — усомнился Игнат. Я лишь молча пожала плечами. Тогда он сам продолжил: — Хорошо, допустим, ты права, и у них была какая-то тайна. Почему после смерти мамы участковый не рассказал о ней еще кому-нибудь, не продолжил с ней работать, а просто запил?

— Не знаю, — покачала я головой. — Попробуй вспомнить, вдруг перед смертью к нему стал кто-то чаще, чем обычно, заходить?

— Когда он начал пить, к нему вообще перестали приходить. Я видел только сына.

— Павла Васильевича? — насторожилась я. — А он и раньше приходил или только в последнее время?

Игнат задумался, потом с тревогой взглянул на меня.

— На самом деле, его визиты действительно участились. Конечно, он и раньше приходил к отцу, но заметно реже. Черт, и что это значит?

— Это значит, что у нашего участкового есть свои мотивы принимать участие в расследовании. О чем, собственно, мы и так догадывались. Жаль, нет никаких намёков: что это за мотивы. А еще это значит, что полностью доверять мы можем только друг другу.

Игнат смотрел мне в глаза и хмурился. А потом вдруг произнес:

— Спасибо, что была со мной сегодня. Мне впервые после посещения кладбища не хочется напиться до бессознательного состояния. Между прочим, раньше я не раз так делал.