Мой любимый шпион

Послышались смех и слова прощания, а немного погодя – удалявшийся топот копыт. Симон с облегчением вздохнул. «Похоже, мне отпущен еще один день жизни».

Глава 37

– Жаль, не знаю, как выразить благодарность! – воскликнул Симон, когда Филипп вернулся. – Можно мне сегодня остаться здесь, в развалинах? Завтра я уеду в самую рань.

– Вздор, вы отправитесь к Кордье, – решительно заявил Филипп. – Вам нужен сытный ужин, постель и крепкий сон.

– А можно еще и помыться? – с надеждой в голосе спросил Симон. – Лохани с теплой водой и полотенца будет достаточно. Даже холодная подойдет!

Филипп рассмеялся и поднял с пола седельные сумки.

– Ну уж нет, о госте мы позаботимся. Идемте вниз. Держитесь за перила. Не хочу, чтобы все мои труды и ложь пропали даром, если вы свернете себе шею. А я приведу вашего коня.

– Да-да, обязательно. Он гораздо больше, чем я, заслужил заботу. – Симон принялся осторожно спускаться по лестнице. – Никогда еще не встречал коня с более благородным сердцем. Вряд ли я вправе настаивать, чтобы он завтра же продолжил путь. Ему нужен отдых.

– Как и вам. И по-моему, о своем коне вы заботитесь куда больше, чем о себе, – сухо заметил Филипп. Он оставил сумки у подножия лестницы, скрылся в глубине дома и вернулся с Ахиллом в поводу как раз в тот момент, когда Симон доплелся до последней ступеньки. – Если хотите оставить его отдохнуть здесь, могу дать вам приличную лошадь – полную сил и резвую.

Симон потрепал Ахилла по шее. Конь дружелюбно фыркнул, но выглядел он и впрямь ужасно – казалось, мог рухнуть в любую минуту. Страшная участь для такого славного животного…

– Спасибо, – кивнул Симон. – Пожалуй, не откажусь.

Филипп забросил седельные сумки на Ахилла, пристегнул их и повел коня наружу. Ахилл тщательно выбирал на замусоренном полу место, куда поставить ногу.

– До дома Кордье примерно миля через лес, – сообщил Филипп. – Желаете поехать верхом? Или лучше пешком?

– Пешком, – ответил Симон. – Ахиллу так будет легче, а мне представится возможность размять ноги.

Филипп кивнул и двинулся в обход развалин замка к тропинке, ведущей через лес.

– Не хотите спросить, правы ли преследующие меня солдаты в своем предположении, что я шпион? – пробормотал Симон.

Филипп взглянул на него поверх спины Ахилла.

– Думаю, мне лучше не знать. Тогда не придется лгать, если они вернутся.

«Умно», – мысленно отметил Симон. Какое-то время они молча продолжали путь в сгущавшихся сумерках.

– Я люблю Францию и не желаю ей зла, – вдруг снова заговорил Симон. – Франция – родина моего отца. Но я ненавижу войну и хочу, чтобы ей пришел конец.

– А я был так взволнован и горд, когда записался в армию… – тихо проговорил Филипп. – Был готов отдать жизнь за Францию и прямо-таки рвался в бой. Я был совсем мальчишкой, мне тогда едва минуло семнадцать. Семь лет прошло – достаточно много, чтобы слишком хорошо узнать, что такое война. – Пройдя молча с десяток шагов, он снова заговорил: – А теперь я хочу жить ради Мари и моей семьи. Настоящей семьи – Кордье, а не отца, которого я боготворил, хотя тот едва помнил о моем существовании.

Радуясь, что у Филиппа открылись глаза на Жана-Луи, Симон осторожно заметил:

– Да, он мог бы получше позаботиться о вас, хотя решение принял мудрое, когда отдал на воспитание Кордье. И в конечном итоге он ведь оставил вам все, что имел.

– Да, оставил, но… он ведь был аристократом, – бесстрастно напомнил Филипп. – А супруги Кордье подарили мне то, чего не купишь за деньги. Не могу дождаться, когда привезу к ним Мари. Они полюбят ее, а она – их.

– А как же иначе? – отозвался Симон. Его напряженные мышцы начали понемногу расслабляться, но от этого казалось, что идти пешком стало еще тяжелее.

Они помолчали еще несколько минут, затем опять заговорил Филипп:

– За последние несколько недель я понял, что отдам жизнь за Францию, если понадобится, но не стану жертвовать собой ради императора.

– Он великий… и страшный человек, – пробормотал Симон. – Кое-что он предпринял на благо Франции, но, по всей видимости, попросту не может жить без войны. И даже если ему каким-то чудом удастся одержать победу над Веллингтоном и прусскими войсками, то в конечном итоге он не сможет разгромить всех своих противников. Попытки же добиться окончательной победы приведут к смерти множества людей, не более того. Погибнет слишком много наших братьев французов.

Филипп вздохнул.

– Хочу, чтобы все это закончилось. И надеюсь, что сведения, которые вы везете, помогут приблизить конец войны.

– Вот и я надеюсь! – с жаром подхватил Симон. – Значит, поэтому вы и согласились помочь мне?

– Не совсем. – Филипп рассмеялся. – Просто родня есть родня, вот и все.