Мой любимый шпион

Был уже поздний вечер, когда Симон наконец подъехал к штабу Веллингтона. И в этот момент он готов был поклясться, что больше никогда в жизни не то что не сядет на лошадь – не станет даже глядеть на нее. К счастью, здесь его сразу узнали и впустили.

Герцог совещался с несколькими адъютантами, но едва Симон вошел к нему в кабинет, сразу же вскочил на ноги.

– Узнали что-нибудь?

– Узнал, – кивнул Симон. – Французская армия двинется маршем через Шарлеруа, а не через Монс. – И он вкратце рассказал о своих наблюдениях, на основании которых пришел именно к такому выводу.

Веллингтон вполголоса выругался и, пристально взглянув на Симона, махнул рукой в сторону стула.

– Сядьте, Дюваль, пока не упали.

Симон с радостью подчинился, а герцог тем временем принялся отдавать приказы адъютантам – следовало немедленно повернуть войска к югу, в сторону Катр-Бра, название которого означало «перекресток». Этот самый перекресток являлся местом пересечения дорог Брюссель – Шарлеруа и Нивель – Намюр; причем все четыре дороги были мощеными, что обеспечивало быстрое продвижение.

После того как адъютанты умчались выполнять приказы герцога, тот обратился к Симону:

– Мне предстоит еще появиться на балу у герцогини Ричмондской, чтобы рассеять опасения и слухи. Но вы отправляйтесь домой и отдохните, полковник. В скором времени вы можете снова мне понадобиться.

Симон тяжело поднялся.

– Если вы зовете меня полковником, означает ли это, что меня снова призвали в армию?

– Да. А пока ступайте домой.

Исполнить этот приказ Симон был давно готов. Итак, домой, к Сюзанне!

Глава 38

Проснувшись этим утром, Сюзанна сразу же увидела Лео, спавшего на подушке прямо возле ее лица. Была уже середина июня, но где же пропадает Симон? Хорошо еще, что с ней Лео, хоть это и не одно и то же.

За завтраком Сюзанна мысленно перебирала дела, намеченные на этот день. Дел было не много, так слуги прекрасно справлялись с хозяйством и без ее надзора. Дом же казался ей надежным пристанищем.

День был так хорош, что Сюзанна решила пройтись по парку, а потом заглянуть к Мадлен – выяснить, не знала ли она или какая-нибудь из ее подруг опытную повитуху. Она уже надела шляпку, собираясь выйти из дома, как вдруг в дверь постучали. Сюзанна тотчас распахнула ее и в растерянности заморгала, глядя на рослого и неряшливо одетого мужчину, стоявшего на крыльце.

– Мадам Дюваль? – нерешительно спросил он. – Сюзанна?

Этот низкий голос показался ей знакомым. Присмотревшись, Сюзанна в изумлении воскликнула:

– Брат Иуда! – Она отступила от двери. – Прошу вас, входите! Простите, что не сразу узнала вас.

Он вошел, виновато улыбаясь.

– Это потому, что я больше не брат Иуда. И, в сущности, никогда не был им. Так что я теперь вновь Лукас Мандевилл.

Он снял шляпу, и она увидела, что его макушка больше не блестела – тонзура заросла темными волосами.

– Как же мне вас называть? Месье Мандевилл? Лорд Фокстон? – Сюзанна робко улыбнулась. – Может, Фокси?

Гость весело рассмеялся.

– Можно просто Лукас. А Симон дома?

– Симон… уехал на несколько недель, – пробормотала Сюзанна. – Но наверняка он будет в восторге, узнав, что вы здесь. Вы ведь останетесь? Ну пожалуйста! Дождетесь его?

«Если Симон вообще вернется…» Отгонять эту ужасную мысль ей становилось все труднее.

– Я был бы не прочь остаться здесь – по крайней мере, ненадолго. Найдется ли поблизости конюшня для Та-Магдалины?

– Конечно, найдется. – Сюзанна засмеялась, выглянула в окно и увидела, что белый мул терпеливо ждал, привязанный к чугунной ограде перед домом. – За домом есть конюшня, и Морис наверняка там. Он охотно позаботится о Той-Магдалине. А я приготовлю вам комнату и попрошу подать чаю с сандвичами.

– Было бы неплохо.

Лукас улыбнулся, да так мягко и кротко, что Сюзанна невольно задумалась: «А может, он все же остался монахом в душе?» Но Лукас, возможно, и сам этого не знал.

Она распорядилась, чтобы гостю приготовили комнату и принесли в гостиную чай и сандвичи. Вскоре вернувшись, Лукас с жадностью накинулся на угощение.

Когда он опустошил обе тарелки с сандвичами, Сюзанна в очередной раз подлила ему чаю и, улыбнувшись, проговорила:

– Может, это бесцеремонность с моей стороны – задавать вам вопросы, ведь мы едва знакомы, но… Симон часто рассказывает о вас и считает вас братом, а это значит, что вы – мой деверь.

Лукас улыбнулся.

– Вам так хочется о чем-то меня расспросить? Не стесняйтесь, сделайте одолжение.

– Вы говорите, что уже больше не брат Иуда, но ведь вы пробыли им столько лет… Неужели это встреча с Симоном побудила вас снова стать Лукасом Мандевиллом?

Гость тут же кивнул.

– Именно так. Снова увидеться с Симоном… Это было потрясающе, замечательно. И благодаря ему я вспомнил все, что было хорошего в моей жизни, а потом вдруг понял: если бы я по-настоящему чувствовал призвание к религиозной жизни, то давно бы уже дал обет. А я просто жаждал уединения и хотел помогать служить людям, не более того. Но все это не исключается и в мирской жизни, не так ли?

– Вы обратились в католичество?

Лукас снова улыбнулся.