Мой лучший любовник

В пятне света в глубине зала стройная брюнетка, сидящая за пианино, исполняла музыку–приятную–для–ланча. Иногда она пела, иногда просто играла. Большинство песен были ее собственного сочинения – Люсиль ее уже спрашивала об этом, – довольно неплохие, но не больше.

А брюнетка, само собой, жила надеждой.

– В таком ресторане никогда не знаешь, кто может появиться, – объясняла она Люсиль. – Нужно только немного везения. Когда мистер Фицаллен позвонил мне вчера вечером и предложил работу, я была в таком восторге, что не могла уснуть!

Люсиль было жалко девушку. Благодаря Джезу она сама уже не пребывала в иллюзии, что однажды Это Случится Со Мной.

– Наша домработница нам изменила, – объяснил Джез Люсиль, когда та подошла к их столику. – Она, теперь желает готовить только для нашего травмированного соседа. Нам пришлось отправиться в ресторан, чтобы поесть.

– И мы решили заехать сюда, – сообщила Селеста, с удовольствием ощущая себя в центре внимания. Оглядевшись вокруг, но делая вид, что не замечает любопытных взглядов других посетителей, она самоуверенно заявила: – Мне здесь нравится.

Люсиль вручила им меню.

– Желаете что–нибудь выпить, пока решаете, что закажете?

– Да, – сказал Джез. – «Перье» с лаймом для Селесты и большой скотч для меня.

Люсиль посмотрела на него с удивлением.

– Ладно. – Рот Джеза скривился. – Пусть будет два «Перье» с лаймом.

Когда Люсиль вернулась с напитками, Джез наблюдал за пианисткой, его темные глаза сосредоточенно сузились, и он стал внимательно вслушиваться в ее пение. На лице Джеза появилось кислое выражение, и он поднял глаза на Люсиль.

– Она отвратительно поет.

– Шшшшш, – возмущенно зашикала на него Люсиль.

Утонченные манеры не были присущи Джезу.

– Это правда. Ты в десять раз лучше ее.

– Можно говорить потише?! – возмутилась Люсиль.

– Ладно–ладно. – Широко улыбаясь, Джез откинулся на спинку стула и заглянул в меню. – Я возьму ризотто из морепродуктов, затем язык. Но разве ты не жалеешь, что не сидишь на ее месте?

Резкая перемена темы застала Люсиль врасплох; на секунду у нее замерло сердце, когда она подумала, что он имеет в виду место за столом рядом с собой, которое занимала Селеста.

Еще больше ее потрясло то, что она осознала: правдивым ответом прозвучало бы «да».

Но ни за что на свете она бы в этом не призналась. Впрочем, это было неважно, потому что Джез совсем не то имел в виду. Он говорил – конечно – о пианистке.

– Нет. – Люсиль решительно тряхнула головой. – Я рада, что не на сцене.

Джез бросил на нее недоуменный взгляд.

– Ты не можешь этому радоваться.

– Правда. Лучше быть официанткой, гораздо спокойнее. Такое чувство, что я провела весь день в джинсах на два размера меньше, – объяснила Люсиль, – а потом наконец расстегнула молнию.

– А? – Селеста сморщила нос и отложила меню. – Я вам не мешаю?

– Значит прощайте тугие джинсы, – с улыбкой сказал Джез Люсиль, – и привет кримпленовые брюки с эластичным поясом.

– И свободные. Главное, что свободные, – напомнила ему Люсиль.

– Извините, – жалобно произнесла Селеста. – Вы возьмете у меня заказ?

Когда через полтора часа они покидали ресторан, Джез сунул еще одну десятку в руку Люсиль.

– Но ты уже дал мне чаевые, – запротестовала Люсиль.

– Знаю. Отдай это певице, когда мы уйдем.

– Кажется, ты сказал, что она отвратительно поет.

– Верно, – подтвердил Джез, безразлично пожимая плечами.

Боже мой…

Люсиль вздрогнула, когда ее вдруг осенило. Она всегда считала, ей бросают деньги в шляпу, потому что ее песни нравятся.

Ей никогда не приходило в голову, что они это делали, потому что она отвратительно выступала и они просто ее жалели.

– Эй, все хорошо? – Джез участливо смотрел на нее.

Чувствуя, что ей не хватает слов, Люсиль кивнула. Вот опять ее настигла Суровая Правда. Впрочем, теперь можно не беспокоиться; вся эта морока с музыкой для нее в прошлом. С сегодняшнего дня она будет работать официанткой. Возможно, она даже перестанет выгуливать собак и полностью посвятит себя ресторану; и потом, скоро наступит зима, и многочасовые пробежки при минусовых температурах и мокром снеге станут мало похожи на соблазнительную перспективу.

– Сейчас только полчетвертого, – напомнила Селеста. – Поехали по магазинам. Мне очень нужны новые туфли.

Люсиль точно знала от Сюзи, что у Селесты более двухсот пар туфель, поэтому ей с трудом удалось сохранить серьезное выражение лица.

– Не уверен, что это необходимо, – нахмурился Джез, – я бы предпочел прыгнуть в резервуар с акулами–людоедами.

Надувая губки, Селеста просунула свою тонкую руку под его и проворковала голосом маленькой девочки:

– О Дже–ез, ты же так не думаешь?! – Джез закатил глаза, великодушно сдаваясь.

– Ладно. Хорошо, мы едем.

– Дело в том, что я тебя люблю, – произнес Лео, его голос дрожал от волнения. – Ничего не могу поделать, это правда.

– Боже. – Сюзи сглотнула, погружаясь в счастье, глядя на него и чувствуя, как ее пальцы, ища поддержки, впиваются в обитые плюшем ручки кресла. – Но как же Харри?

– Шшшш, сначала самое главное. Ты выйдешь за меня замуж?

– Конечно выйду! – Слова радостно слетали с ее губ.