Мой муж — чудовище

Вернулся Томас, я занялась яйцами, а его отправила жарить тосты. Джаспер закончил с соусом и принялся за разделку рыбы, а затем, когда все было готово, я собрала сэндвичи, заварила ароматный чай, приказала поставить все на поднос и отнести в кабинет лорда Вейтворта.

— Разбалуете их, миледи, — проворчал Алоиз. — Что они там наготовили, его милость-то голодным не останется?

— Не останется, — легкомысленно заверила я.

В кабинет мужа я заходила с опаской. Джаспер вышел оттуда целым и невредимым, но я не рассчитывала, что и мне повезет так же. Лорд Вейтворт, уже переодевшийся, сидел за рабочим столом и смотрел на завтрак так, словно из моих рук ждал только яд.

— Долг хорошей жены — готовить мужу завтрак. — Опять от холодного взгляда у меня пропали все желания кроме одного — сбежать и не возвращаться. — Милорд…

— Вы готовили сами?

— Мне помогали. Джаспер и Томас. Алоиз просто смотрел.

— Наверное, он в это время очень хотел насадить вас на вертел.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я готова была вжаться в стену, раствориться, исчезнуть. Мой муж протянул руку к сэндвичу, уголки губ его дернулись, а потом он неожиданно рассмеялся — открыто и свободно.

— Миледи, он готов насадить на вертел любого, кто пересекает порог его кухни, — сквозь смех простонал лорд Вейтворт. — Но сдерживается, потому что из других домов его выгоняли за склочный нрав. Кроме того, он знает, что вы здесь хозяйка, и знает, что я буду с ним суров. — Он посмотрел на меня, действительно стал суровым и добавил: — Благодарю вас, миледи. Разделите со мной эту скромную трапезу.

Я села в кресло возле рабочего стола — наверное, мой муж привык завтракать так, я — нет, но не мне было менять заведенные порядки. Мне показалось, что лорд Вейтворт не слишком ловко обращался с приборами, но я решила, что всему виной та странная боль, которая донимала его ночью, и хромота, быть может, с ней связанная. Он был молод, но в армии могло случиться всякое, думала я. О другом думать мне не хотелось. Мы молчали, хотя было о чем говорить, но лорд Вейтворт сосредоточился на завтраке, а я не настаивала.

В дверь постучали, и, дождавшись ответа, на пороге возник Маркус, о существовании которого я успела забыть. Молчаливый, мрачный, больший похожий на жителя склепа, чем на обитателя дома, он уставился на лорда Вейтворта, а тот понял его без слов.

— Сейчас иду. Благодарю за заботу, миледи.

Лорд Вейтворт ушел, я осталась в его кабинете. Я была голодна, так что сэндвич я съела, а потом, отпивая чай, осмотрелась по сторонам.

На полках было много книг. Меньше, чем в доме отца, и достаточно, чтобы я заинтересовалась. Я не думала, что найду что-то для досуга себе, но поднялась и стала изучать стеллажи.

В основном там были монографии по агрономии и скотоводству, одна книга — о добыче золотого песка, еще две — свод законов королевства. Были книги о ведении учета — все это зачитанное, со множеством закладок, одну я вытащила наугад и пролистала — пометками были испещрены все страницы. Эти книги читали, ими пользовались, но это меня не удивляло. Зачитанными были и военные справочники.

Я нашла два учебника по этикету. Новые, дорогие издания, они даже пахли еще краской, с красивыми иллюстрациями, и, похоже, никто не брал их в руки. Меня они не увлекали тоже — я могла сама преподавать этикет, но кто бы знал, как иногда я ненавидела эти правила.

То, что я искала, сама себе в этом не признаваясь, на полках отсутствовало. Я потянулась к военному справочнику, полагая, что там что-то должно быть об оборотнях, их поимки были военными операциями, так рассказывал прадед, но поостереглась. Любая из книг этой скромной библиотеки в моих руках не вызвала бы вопросов, но не военные справочники.

Лорд Вейтворт не велел мне покинуть его кабинет, и все равно мне стало неловко, словно я подсматривала за чужой жизнью в дверную щель. Задерживаться я не стала.

Возле двери в комнату Летисии я долго стояла, не решаясь войти. Здесь как будто бы пахло смертью — то есть ничем. Даже запахи трав испарились. Я осторожно приоткрыла дверь и зашла.

Юфимия дремала. Я не собиралась будить ее, понимая, что она всю ночь не сомкнула глаз, и присела на кровати. Лицо Летисии было бледным, дыхание неровным, поверхностным, и на лбу блестела испарина.

Я знала ее много лет. Я была знакома с ней много лет, но не знала, как оказалось, поправила я себя, и это теперь не имело значения. Она умирала, и без доктора ей нельзя было помочь, впрочем, вряд ли помог бы и доктор…

— Летисия, — безнадежно окликнула я, и она вдруг открыла глаза.

— Миледи.

Я не умела читать по губам, но разобрала это слово. Летисия снова закрыла глаза, и мне показалось, что она потеряла сознание, но она сказала чуть громче:

— Он смог.

— Кто? — прошептала я. Она меня, наверное, не расслышала, потому что проговорила что-то так тихо и невпопад, потом опять на меня посмотрела. — Кто смог?

— Филипп, — позвала Летисия. — Филипп!

— Он жив, он спас меня, — успокоила я ее. Летисия замотала головой.