Мой муж — чудовище

Я запуталась еще больше, но согласно кивнула. Где бы он ни был, кого бы он ни искал, но это я, я не он, выжила в схватке с морозом и снегом, без оружия, без каких-либо навыков, которым его, в отличие от меня, бесспорно, обучили, пока он был в армии. Значит, если мне будет необходимо, я могу превзойти кого-то и в хитрости.

Уже выйдя в коридор, я оглянулась, и лорд Вейтворт, не ожидая этого, не успел спрятать гримасу боли. Мне не показалось, он не просто так хотел остаться один.

— Доброй ночи, милорд, — произнесла я почтительно, как подобает примерной жене, и ему не оставалось ничего больше, как кивнуть мне в ответ.

Джеральдина и Юфимия ушли, но я была не в претензии. Летисии они были нужнее, и если она виновата — пусть предстанет перед королевским судом, если не виновата — расскажет, как было. Постель моя не остыла, в комнате было даже немного душно, я сбросила пелерину прямо на пол и легла в кровать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Это было и странно, и нет одновременно. Мой муж — что у него за манера пропадать так, что никто не может сказать, где он, и обязанности сразу переходят ко мне? Или… Я вытянулась под одеялом, осмысливая догадку. Или это и было причиной, что он женился на той, кто, как, возможно, его уверяли, исполнит обязанности леди-рыцаря очень формально? Он выбирал из невест самую безответную, воспитанную в строгих традициях повиновения мужу, как прежде — отцу, и желательно — аристократку, и тогда было ясно, почему он остановился на мне. Девушки из более богатых семей могли быть не такими… сговорчивыми, особенно если росли с овдовевшими матерями, особенно если у них не было старших братьев.

Мне стало немного смешно. Он ошибся, как ошиблась и я. Ни он не знал, кто я на самом деле, ни я не могла разуверить его.

Зачем Летисия угнала карету? Ни словом никто не обмолвился, что мои вещи пропали, а я не рассмотрела, на месте ли мой сундук или нет. Но в любом случае я не получу сейчас ответы на эти вопросы, все, что мне остается, лишь ждать.

И что это за причина — собрать в доме столько людей, для чего? Мой муж не хотел волновать меня еще больше и поэтому не сказал правду? Он не спросил о моем самочувствии, но это я не считала каким-либо промахом, вопрос этот был слишком личным, не для ушей наших слуг.

Что случилось с ним самим? Могло что угодно. Он мог упасть с лошади — где его лошадь, не ушел же он в такую погоду пешком, или — наоборот, по льду лошадь только помеха? Но почему он пытался скрыть это и от меня, и от слуг? Как он нашел Летисию, почему мы с Филиппом не встретили его, а быть может, именно его я и видела?

Я вспомнила высокую тень — не тень, которая довела меня до охотничьего домика. Высокий сутулый человек в короткой дохе. Лорд Вейтворт был одет в похожую, только более длинную, но я вполне могла упустить что-то. Он спас меня? Но зачем он все так усложнил? Почему он не позвал меня, не мог же он счесть меня настолько глупой и безрассудной, что предположил, будто я кинусь бежать от него?

Я повернулась на бок, подтянула ноги к груди. Мне не было холодно, просто так было легче. Как маленькая девочка в своем убежище под одеялом, где меня не найдет никакое зло. Мне ничто не угрожает, я могу спать спокойно. До утра, а завтра… завтра наступит иной день и, может быть, принесет с собой ясность или еще больше запутает.

Я вслушивалась в тишину. Да, все затихло, кто-то, или Юфимия, или Джеральдина, перекрыл поток горячего воздуха из печи, но комната по-прежнему была теплой, возможно, этот дом по устройству отопления был похож больше на городские, а не на сельские. Не завывал на улице ветер, не скрипела оставленная распахнутой настежь дверь, ни звука не доносилось ни из конюшни, ни из сараев со скотом. Лошадей из моей кареты, наверное, распрягли, саму карету оставили до утра или куда-нибудь оттащили. И все эти крестьяне — Ясные, зачем сегодня ночью в доме столько людей?

Завтра, вспомнила я, завтра здесь будет королевская армия! Если их не задержит снегопад. Я и сама уповала на него как на спасение. Еще одна дорога, даже когда светло, через этот проклятый лес — нет, я не хочу и никуда не поеду.

Мне очень хотелось обрести дом. Пусть не человека, на которого я могу положиться, потому что эта ночь показала — надеяться я могу лишь на себя, — дом. Место, где я чувствую себя защищенной. Куда я могу вернуться, куда я вернулась — ведь я вернулась сюда.

Позволит ли мой муж, чтобы я назвала это место домом? Запретить мне он не сможет, но от него зависело, буду ли я считать имение своим пристанищем или каменным строением, где мне надлежит пребывать…

Я слышала, как колотится мое сердце. Ровно, но громко и слишком часто. Очень много всего для этих двух дней. Вся моя жизнь была предсказуемой и размеренной, известной мне от и до, а теперь завертелось, закрутилось, запуталось так, что и не разобрать, и хорошо это, плохо ли…