Мой отец Иоахим фон Риббентроп. «Никогда против России!»

«Свобода» являлась великим лозунгом на флагах Рузвельта. «Свобода» — понятие, которое могло быть принято всеми народами земли. «Свобода» апеллировала к политическому разуму колониальных народов, желавших сбросить опеку колониальных держав. Отсюда этот американский лозунг был на деле обращен против Англии, Франции, Голландии, Бельгии и Португалии. Позднейшие поколения будут в изумлении стоять перед историческими фактами: великие колониальные державы бросились в объятия Соединенных Штатов Америки в лице «антиколониалиста» Рузвельта, чтобы низвергнуть Германию, имевшую в лице своей ведущей личности идеолога, который как раз и хотел сохранить колониальные империи белой расы. В своем выступлении перед рейхстагом 28 апреля 1939 года Гитлер выразился expressis verbis (ясно, категорически):

«Во всей моей политической деятельности я неизменно представлял идею тесной англо-германской дружбы и сотрудничества. Я нашел в моем движении бесчисленных единомышленников. Возможно, они и присоединились ко мне из-за этой моей установки. Это желание немецко-английской дружбы и сотрудничества смыкается не только с моими чувствами, возникающими из происхождения наших народов, но и с моим пониманием важности существования Британской империи в интересах всего человечества.

Я никогда не дал повод сомневаться в том, что вижу в наличии этой империи неоценимое благо для человеческой культуры и экономики»[312]

.

Difficile est satiram non scribere![313] В 1956 году американский Средиземноморский флот преградит путь англо-французским войскам, намеревавшимся вновь занять национализированный Насером Суэцкий канал…

Опытный государственный деятель, как раз не являющийся идеологом, будет остерегаться объявления своих сокровенных намерений. Таким образом, будет сложно научно доказать тезис, что дело, в конечном счете, заключалось для Рузвельта в том, чтобы наследовать Британской империи в качестве гегемона в мире. Он в этом смысле никаких комментариев никогда благоразумно не делал[314]. Ему едва ли удалось бы вызвать в американском народе решимость воевать, которая требовалась для его политики. Но за права человека, демократию, свободу морей, антиколониализм, за освобождение народов от диктатур, за религиозную свободу, на борьбу с расизмом и т. д. можно было поднять американцев, в особенности имея на своей стороне пропагандистскую машину средств массовой информации.

Целью Рузвельта являлось создать для США господствующее положение в мировом масштабе. Оно глубоко заложено в американской самооценке, видящей в Америке, как это было показано во многих ретроспективных размышлениях по поводу американского возвышения к положению сверхдержавы, единственного во всем мире подлинного борца за демократию, права человека и рыночную экономику. «Novus Ordo Seclorum»[315]

, новый порядок веков, по воле Рузвельта, с 1935 года на каждой долларовой бумажке было заявлено такое притязание — завершив войну, обыскали — понапрасну — все немецкие документы, не найдя ничего в этом роде. Рузвельт выражал его открыто, отправляя ли Чемберлену «план мира во всем мире», требуя ли от Гитлера и Муссолини, чтобы они положили в Вашингтоне письменные обязательства вести себя хорошо, или, вскоре после начала войны, направляя нейтральным странам приглашение на конференцию, которая была призвана установить основы послевоенного порядка. Он действовал неизменно так, как если бы это было его делом определять, как должен выглядеть мировой порядок. Можно ли себе представить, что интенсивные усилия президента по приведению Америки в боевую готовность были предприняты, чтобы спасти мир или Британскую империю от Гитлера? Гитлера, который, кстати, заповедью своей внешней политики сделал именно дружбу с Британской мировой империей?

Уже в Первую мировую войну Британская империя потеряла свое положение в качестве первой сверхдержавы. Лишь благодаря рутине, опыту и многовековой репутации англичане продолжали обладать большим политическим весом. Этот мнимый потенциал соблазнил Польшу положиться на Великобританию в качестве союзника, что означало ее гибель, и побудил Гитлера не расставаться с надеждой, в конечном итоге, все же прийти к сотрудничеству с Великобританией. Гитлер видел будущее империи именно в партнерстве с Германией.

Рузвельт знал о зависимости Англии и, следовательно, и Франции от США, и он разыграл свои карты хладнокровно и «лишь в своих собственных интересах», как выразился Буллит. Черчилль, «наполовину американец» (его мать была американкой), прислуживая президенту, играл ему на руку. Черчилль и, таким образом, Британия уже давно сделались «младшим партнером» Рузвельта. Возможно, Чемберлен все-таки еще пытался проводить свою собственную, британскую политику. Хотел ли он предотвратить повторение большой войны с рейхом или только лишь тянул время — спорный вопрос. Быть может, он желал иметь обе возможности открытыми, с тем чтобы в конечном итоге положиться на третий вариант, а именно с помощью британского объявления войны вызвать в Германии ожидавшийся военный переворот.