Мой театр. По страницам дневника. Книга II

Открыл ее, обомлел. Какая-то из девиц, которых я из вежливости пропустил вперед на экзамене, сняла, как лежат мои вещи, как я пишу, как я отвечаю. Все со спины сняла и выложила в Интернет с таким комментарием: «В нашей группе в академию поступал Николай Цискаридзе. Все написал сам, никуда не подглядывал, шпаргалками не пользовался». Я пока читал, чуть не помер от ужаса.

Придя на второй экзамен, я снова встал первым у двери, но тут уж никого вперед не пропустил. Зашел, сел в самый дальний угол и счастливо написал свой билет по теории государства и права. В общем, сдав успешно экзамены, я стал студентом МГЮА.

В конце сентября в ГАБТе начался новый сезон 2012/2013 и новые скандалы вокруг моего имени. Но, несмотря ни на что, я каждый день ходил на лекции. Думаю, меня это психологически очень поддерживало, отвлекало. С утра в театре давал класс, репетировал сам, с Линой и Денисом, потом несся на занятия в академию, в магистратуре они начинались во второй половине дня.

В то время я был очень худой. Все парты в институте – деревянные. Вспомнился реабилитационный центр в Капбретоне, когда у меня на «пятой точке» от езды на велотренажере синяки кровавые появились. И тут то же самое произошло. К счастью, мне подарили две небольшие подушки. Я с этими подушками на лекции и ходил. Все носили учебники, а я носил учебники и подушки, потому что иначе никак не получалось.

В перерыве между лекциями шел обедать в столовую, вставал в очередь. Вокруг меня – дети по 20 лет. Хорошо еще, что я моложаво выглядел благодаря профессии.

39

Вернувшись из отпуска, я подошел к своему последнему 21-му сезону в Большом театре. У меня было очень много гастролей благодаря Андрису Лиепе. Я постоянно светился на телеканале «Россия» в проекте «Танцы со звездами», на «Культуре»… Боже, в чем я только не принимал участие, у меня была очень насыщенная жизнь.

Мысль о том, чтобы закрыться от мира, замкнуться в себе, прекратить отстаивать свою позицию по отношению к творчеству или к своим ученикам, ни разу не пришла мне в голову. Я не изменил ни своего образа жизни, ни своих привычек. По-прежнему много читал, слушал оперы, пересматривал любимые фильмы, встречался со своими феями и друзьями, ощущая их поддержку и участие. Все это, вместе взятое, стало главным противоядием от атмосферы неприятия и злобы, окружавшей меня в те дни в Большом театре.

Как тут не вспомнить бессмертный «Театральный роман» М. А. Булгакова, где главный герой, Максудов, по свидетельству Е. С. Булгаковой, в недописанном финале кончает жизнь самоубийством. Лишний раз подтверждая, что Театр – место не для слабонервных. Как показало дальнейшее развитие событий, я оказался покрепче булгаковского персонажа… Кстати, любопытный факт: «Театральный роман» Булгаков начал писать, когда ушел из Художественного театра и стал служить в Большом театре, как либреттист и переводчик…

И надо же было такому случиться, что как раз в сезоне 2012 года в «Мастерской Петра Фоменко» началась работа над постановкой именно «Театрального романа». В его названии, в скобочках, стояло – «Записки покойника». «Не дождетесь!» – подумал я и пошел на репетицию к Петру Наумовичу.

…С фоменками, как их ласково называют, я познакомился в Париже в 2002 году. «Мастерская Петра Фоменко» показывала там спектакль «Египетские ночи». Моя подруга Маша Зонина работала с театром как переводчик и специалист по субтитрам. Она привела меня на спектакль, познакомила с Петром Наумовичем и актерами его труппы.

До этого мы с Фоменко встречались в Доме актера у Эскиной.

«Здрасьте-здрасьте» – и каждый бежал по своим делам. А тут, после Парижа, я зачастил в «Мастерскую». Приезжая в Москву, Зонина шла к фоменкам, и я с ней. Мы подружились с Н. Курдюбовой, Г. Тюниной, М. Джабраиловой. Они стали для меня очень близкими людьми – талантливые, яркие личности.

Приходя на спектакль в «Мастерскую», я всегда заходил к Петру Наумовичу. Он любил послушать мнение человека со стороны. Делая это не ради проформы, чтобы, как говорится, беседу поддержать, а потому что его это действительно интересовало. Недаром Фоменко любил повторять: «Вера есть. Уверенности нет» или «Правильно? Да! Интересно? Нет!» Он всегда находился в творческом поиске.

«Театральный роман» я увидел на одном из предпремьерных показов. Пётр Наумович уже очень плохо себя чувствовал. Но как только я переступил порог его кабинета после прогона, тут же раздалось: «Николай, что скажете?» Я был в восторге от спектакля, который Фоменко делал вместе Кириллом Пироговым, сказал Петру Наумовичу много теплых слов. И даже сделал пожелания по поводу пластики одного из персонажей. Ведь осанка и походка важны в театре Фоменко не меньше, чем тембр голоса или его интонации. К моему изумлению, Пётр Наумович не только внимательно меня выслушал, но и предложил одному из исполнителей последовать моему совету.