Мой театр. По страницам дневника. Книга II

Моему возмущению не было предела: «Не я гала организовывал, а школа и Большой театр. Я не являюсь руководителем ни того, ни другого. Руководит труппой ГАБТа Юрий Бурлака, кстати, тоже ученик Пестова, не я. Я никого не приглашаю, у меня нет на то никаких полномочий!»

Вернувшись в Москву в начале июня, в коридоре Большого театра я столкнулся с Посоховым – одним из тех самых «оскорбленных» мною пестовских учеников, работавших за границей. Видимо, еще не отошедший от празднования юбилея учителя, Юра под парами был настроен решительно: «Мы тебя все ждали, а ты не приехал!» – «Потому что не мог. Я заранее предупредил, что буду на гастролях». – «Между прочим, – не по-доброму напирал Посохов, – восемьдесят лет у педагога один раз в жизни бывает! Ты ради этого мог бы и напрячься! Вот я, например! Я же прилетел!» Тут меня прорвало: «Юрочка, скажи мне, пожалуйста, а где ты был все годы, когда Пётр Антонович нуждался в помощи? Когда он лежал в больницах, когда ему делали операции, когда надо было его встречать-провожать, ходить с ним по инстанциям, оформлять документы? Что ни разу не приехал?» – «Я не знал». – «Не хотеть знать и не знать – это разные вещи». Посохов замолчал, стараясь навести на «фокус» свое плавающее сознание. Он не понял ни слова из того, что я сказал. Развернувшись, я пошел прочь, мне не о чем было с ним говорить.

51

Юбилей Пестова в «Стасике», по рассказам очевидцев, выглядел как плохой анекдот. Пётр Антонович в тот вечер позволил себя вывести на сцену перед началом концерта. Как и в Нью-Йорке, появился там далеко не празднично одетый, со своей старой брезентовой сумкой на плече. Он ненавидел публичность, а тут ему еще пришлось прилюдно выслушивать льстивые речи в свою честь от совершенно посторонних и просто незнакомых людей.

Видимо, чтобы придать этому зрелищу международный размах и значимость, на сцену выпустили даже посла США в России, который успел упомянуть в своем спиче ни много ни мало имена президентов – Б. Обамы и Д. Медведева!

Филин держал себя как главный ученик Пестова и нес, как обычно, важным тоном полную околесицу. Потом руководитель никому не известного фонда вручил Петру Антоновичу какую-то сомнительного достоинства награду, называя его при этом Петром Анатольевичем!

Едва сдерживаясь, Пестов спустился в зрительный зал… Но высидеть унылое представление не смог, ушел посреди действия, ни с кем не попрощавшись. Так что четыре часа нудных плясок завершились уже без юбиляра. И на сцене на финальных поклонах, и в публике недоумевали – куда делся юбиляр Пётр «Анатольевич»? Банкет прошел с ощущением неловкости. Говорить тосты и пожелания оказалось некому!

По ссылке на телеканале «Культура» я увидел интервью Пестова перед гала. Его посадили между Филиным и Малаховым, неожиданно корреспондент спросила: «В Большой театр на свой юбилей вы не приехали, а в театр Станиславского и Немировича-Данченко приехали – почему?» На что Пестов выдал: «Я вообще не знаю, что там делали в этом Большом театре, мне вообще никто ничего не сказал. А потом мне в Штутгарт прислали программку и все такое в ящике – как в гробу».

Когда я увидел этот сюжет… я сказал себе: «Цискаридзе, сколько тебе лет?! Тридцать шесть? Почему ты уже двадцать три года терпишь характер этого человека? Зачем ты вывернулся наизнанку, чтобы сделать в Большом театре его юбилей?» А когда услышал, что он – Пестов, якобы ничего не знал про Большой театр, что ему никто даже не позвонил по этому поводу, а потом еще и, как в гробу, прислали программку… терпение мое лопнуло. Я подумал, что для этого человека я сделал уже столько, что могу позволить себе с ним больше не поддерживать никаких отношений. В следующий раз я увидел Пестова уже на смертном одре.

Часть III

1

В середине февраля 2010 года я прилетел в канадский Ванкувер, чтобы участвовать в церемонии закрытия XXI Зимних Олимпийских игр. Потому что следующей была наша зимняя Олимпиада в Сочи, и мы – российская делегация – участвовали в ее презентации с передачей огня. Зрелище, состоявшееся 28 февраля, оказалось грандиозным, c использованием каких-то совершенно невероятных технологий.

Сначала маэстро В. А. Гергиев дирижировал оркестром, исполнявшим фрагмент Шестой симфонии П. И. Чайковского, находясь на Красной площади в Москве. Это выступление транслировали в прямом эфире по телемосту прямо на огромные экраны стадиона и по всему миру.