Мои токсичные коллеги. Как пережить abuse на работе?

Прошла неделя, и я совершил самую крупную свою ошибку, самый непозволительный промах. Я написал руководительнице письмо. Я понял, что она не будет обсуждать со мной все обозначенные выше вопросы: ей нечего было сказать по сути дела; к тому же подобное обсуждение она расценивала как трату «ее драгоценного времени» (даже в общении с внешними партнерами она частенько называла свое время «драгоценным»). Но я написал ей письмо – максимально корректное и исключительно вежливое, в котором изложил все, что планировал обсудить устно. В этом письме в двух местах, где это было уместно, я выражал благодарность руководительнице за поддержку в отдельных рабочих ситуациях и в очередной раз приглашал ее на разговор – разумеется, в удобное ей время и лишь в том случае, если она сочтет нужным его провести. К тому моменту я уже сознавал, что у моей руководительницы есть определенные комплексы из-за пробелов в знаниях и отсутствия многих профессиональных навыков. Компенсировать их она стремилась тем, что раздувала свою значимость самыми странными способами. Тем не менее, я считал ее порядочным человеком, который, как бы то ни было, тратит много времени на работу и стремится к развитию. Я полагал, что моя руководительница будет благодарна мне за письмо, за мое желание улучшить нашу совместную работу, за скрупулезный анализ всех процессов, с которыми мы сталкивались, и, в конце концов, за мою смелость и честность. Мой предыдущий руководитель всегда с готовностью обсуждал инициативы сотрудников и внедрял их, если они сулили улучшения. Если же инициативы отклонялись, руководитель объяснял сотрудникам, в чем их слабость, и это приводило к достижению взаимопонимания. В любом случае, и руководитель, и сотрудники сохраняли желание продолжить в дальнейшем поиск наиболее эффективных решений. Я руководствовался именно этим опытом. Благодаря своей руководительнице я приобрел и другой.

Я ожидал получить ответ в течение недели, однако получил его гораздо быстрее, уже через час после отправки письма. В нем была всего одна фраза: «Укажи, что ты делал сегодня. Спасибо». Мое письмо было значительным по объему, и столь краткий ответ на него, во-первых, никак не коррелировал с написанным мною, а во-вторых, явно не сулил мне ничего хорошего. Руководительница даже не прочитала мое письмо целиком, так как в нем я указал список выполненных за тот день задач, а именно об этом она и спрашивала. Даже слово «спасибо» в конце ее сообщения выглядело зловеще: руководительница очень редко благодарила меня – и всегда за что-то стоящее, – разбавлять же свою речь, письменную или устную, словечками вроде «спасибо», «пожалуйста», «будьте добры» она считала все той же бесполезной тратой «драгоценного» времени, тем более когда дело касалось подчиненного: он и так должен пилить, и пилить вне зависимости от того, скажешь ты ему «спасибо» или нет. Таким образом, ее короткий бессмысленный ответ продемонстрировал мне, что она, во-первых, не понимает того, о чем я ей написал, и не будет это обсуждать, а во-вторых, перешла в общении со мной на официальный тон. Я видел ранее, как она пытается наказывать не угодивших ей коллег или внешних партнеров – всегда одинаково, всегда театрально: она начинала бюрократизировать все процессы и переписки, устно же общалась с нарочитой холодностью и приторной вежливостью. Судя по всему, она искренне считала себя самой яркой звездой в корпоративной галактике и потому была убеждена, что общение с ней – высшая награда, доступная смертному, а «отлучение от тела» – худшее наказание, которое может постигнуть мерзавца, возомнившего о себе слишком много (например, что у него есть какие-то права, прописанные в законодательстве). Я, по ее мнению, был именно тем, кто возомнил, так как решил потратить время на заточку пилы и, возможно, даже усомнился в непогрешимости руководительницы, поскольку при соответствующем желании между строк моего письма можно было прочесть упрек в неправильной организации работы. Но это лишь мое предположение, так как руководительница не читала мое письмо полностью, бог знает, что и как она прочла и что поняла; поэтому я и назвал ситуацию с этим письмом самой крупной своей ошибкой. Мне нужно было поговорить с руководительницей с глазу на глаз, лишив ее возможности превратно интерпретировать мои соображения, и в итоге добиться понимания. Я и хотел так поступить, но не смог реализовать свое намерение. Сейчас же, вспоминая тот период, я прихожу к стоическому выводу, что иначе и быть не могло: она бы принципиально не стала разговаривать со мной, а продолжать работать так, как я работал до ситуации с письмом, было невозможно. Рано или поздно я написал бы такое письмо – или уволился бы по собственному желанию. Так или иначе, руководительница наверняка обиделась бы на меня и начала бы травить, создавая невыносимые условия для работы. Это и произошло уже на следующий день.