Мои воспоминания. Том 2. 1842-1858 гг.

Сессия парламента еще продолжалась, и я был с Волковым в верхней и нижней палатах. Из них только первая помещалась в своей великолепной зале, прочие части этого строения не были еще отделаны. В верхней палате я уселся на хорах; ко мне подошел какой-то служащий при палате и спросил мою визитную карточку. Через несколько минут он вернулся и объяснил, что лорд-канцлер{240}

, который был предуведомлен о моем приходе нашим посланником (впоследствии послом) бароном Брунновым{241}

, просил меня сойти вниз в залу, в которой заседали лорды. Я просил поблагодарить лорда канцлера и сказать, что мне очень хорошо и на хорах. Однако же через несколько секунд я получил вторичное приглашение лорда-канцлера сойти в залу, и так как в чужой монастырь со своим уставом не ходят, то я согласился с условием, чтобы со мною впустили в залу и Волкова, на что посланный от лорд-канцлера согласился, потребовав от меня словесного удостоверения, что Волков в России пользуется, хотя и не имеет баронского титула, одинаковыми со мною привилегиями. Нас провели в залу заседаний верхней палаты и посадили на одну из скамеек, на которых сидели лорды. Мы очутились подле какого-то старика, который, как мы узнали впоследствии, был лорд Брум{242}

. Таким образом, я, благодаря моему баронскому достоинству и рекомендации Бруннова, сидел в зале, в которой не имеют права заседать даже великобританские министры, если они не английские лорды[44]

, и даже никогда не заседал ворочавший всею Европою Пальмерстон{243}, который хотя и был лордом, но не английским, а шотландским.