Мои воспоминания. Том 2. 1842-1858 гг.

Я всегда дурно ездил верхом и по возвращении моем с Кавказа в продолжение 7 лет не садился на лошадь. В виду предстоящего похода по Венгрии, я воспользовался кратковременным моим пребыванием в Петербурге, чтобы поучиться в манеже верховой езде, где я ежедневно встречал князя Александра Сергеевича Меншикова, бывшего тогда морским министром. Меншиков, во время моей езды, заметил, что следовало бы мне пораньше хватиться за это ученье. Вместе со мною ездил еще хуже меня лейтенант флота, и я отвечал Меншикову, что и его подчиненные также поздно принимаются за учение верховой езды. Меншиков мне сказал, что этот лейтенант переходит в уланы, куда ему, по выражению Меншикова, и дорога. Тогда я объяснил {последнему} причину, по которой я принялся за верховую езду.

По приезде моем в Варшаву я явился к дежурному генералу действующей армии, оставленному в Варшаве для распоряжений в тылу армии. Тогда было сделано распоряжение, чтобы все офицеры, вновь поступающие в действующую армию, были отправляемы не в Венгрию, а в места, где были расположены резервы. На этом основании, дежурный генерал Викинский{352} приказал мне немедля отправиться в резерв. Я объяснил ему, что корпус инженеров путей сообщения не имеет резерва, что я назначен в действующую армию собственно по случаю выступления ее в поход, и что на основании положения об армии в военное время я должен находиться в ее штабе. Но дежурной генерал не хотел слушать моих объяснений и только кричал:

– В резерв, в резерв!

Тогда я обратился к бывшему начальником военно-походной канцелярии Государя графу Владимиру Федоровичу Адлербергу{353}

, который и приказал дежурному генералу отправить меня немедля в Венгрию.

В это время я виделся в главной квартире Государя, между прочими, с генерал-адъютантом бароном [Вильгельмом Карловичем] Ливеном и с свиты ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА генерал-майором [Сергеем Францевичем] фон Брин, {о которых я упоминал в V главе «Моих воспоминаний»}. Первый, следивший с Государем за передвижениями войск в Венгрии, обрадовался тому, что видит инспектора военных сообщений действующей армии, от которого может получить разные сведения, относящиеся до географии Венгрии. Я ему объяснил, что в Институте инженеров путей сообщения не преподают подробной географии соседних государств, и что в настоящую мою должность я попал экспромтом, так что он, во всяком случае, имея подробные карты Венгрии, знает ее географию лучше меня. Фон Брин меня повел с собой к так называемому кавалерскому столу, к которому ежедневно собиралась обедать многочисленная свита Государя. Я в первый раз обедал за этим столом и видел, как велики должны быть издержки, на него употребляемые; {вино лилось бессчетно, и, конечно, заведующие столом показывали его расход еще более действительного}.

Портрет графа Владимира Федоровича Адлерберга

С картины Б. П. Виллевальде. 1859. Государственный Эрмитаж

Из Варшавы до границы Галиции я проехал по железной дороге, а на этой границе пересел в перекладную почтовую телегу. Я остановился на один день в Кракове и там в кондитерских читал французские газеты, которые печатали, что русская армия, назначенная для вспомоществования Австрии против мятежных венгров, перешла границу, командуемая, – под главным начальством фельдмаршала князя [Ивана Федоровича] Паскевича и начальника его штаба князя Горчакова{354}

, – немецкими генералами. Газеты называли так не только генералов с немецкими фамилиями, как то: [Федора Васильевича] Ридигера{355}, [Иосифа Романовича] Анрепа, [Павла Христофоровича

] Граббе{356} и т. п., но и генералов с русскими фамилиями, коверкая их беспощадно, в том числе Купреянова{357}, Чеодаева{358}, Белогужева{359} и других; {фамилия последнего была перековеркана самым неприличным образом}.