Мои воспоминания. Том 2. 1842-1858 гг.

{Упомянутая комиссия прошений учреждена для рассмотрения прошений собственно в том отношении, заслуживают ли они быть представленными Государю, и если жалобы в этих прошениях на административные лица или места заслуживают уважения, то по Высочайшей воле передавать их на постановление высшего административного или судебного места, но ни в каком случае она не может давать каких-либо решений по этим жалобам. Вонлярлярский подал жалобу Государю на главноуправляющего путями сообщения, и при обыкновенном ходе этого дела, комиссия, получив подобную жалобу и увидя, что Вонлярлярский не приносил жалобы Сенату, на что имел право по закону, оставила бы просьбу Вонлярлярского без последствий, даже не докладывая ее Государю. В комиссию прошений подаются прошения департаментов Сената, и в случае представления в прошениях уважительных обстоятельств, они по Высочайшему повелению рассматриваются в общем собрании 1, 2, 3 департаментов и Департамента герольдии Правительствующего Сената. Поэтому требование от комиссии решения по претензиям Вонлярлярского было ни с чем не сообразно.} Я наверно не знаю, чем решила комиссия прошений; говорили, что она, после обсуждений, продолжавшихся целый месяц, будто бы признала только некоторые из жалоб правильными, но так ли это было или иначе, а Государь решил, что все претензии Вонлярлярского справедливы, и приказал уплатить ему все, по ним причитающееся.

Ни Вонлярлярскому, ни Главному управлению путей сообщения не было известно, на какую сумму простираются претензии, заявленные Вонлярлярским, а потому Государь, решив, что они все справедливы, приказал совету Главного управления в 24 часа определить эту сумму. Составление Советом в его полном составе столь сложного исчисления было неудобно, а потому Совет предложил эти исчисления сделать лицу, наиболее знакомому с делом, именно управляющему Могилевским округом путей сообщения Станевичу, который на другой же день представил совету, что сумма претензий простирается за 900 тыс. руб., причем определил не только десятки и единицы рублей, но и копеек. Председательствовавший в Совете Дестрем заметил, что, хотя он и остается при своем мнении, что Вонлярлярскому ничего не следует, но, исполняя Высочайшую волю, он подпишет о выдаче ему такой суммы, которая будет исчислена на правильных основаниях; между тем некоторые основания, принятые Станевичем при исчислении означенной суммы, он находит неправильными; так, он полагает, что мост, шириной в 4 саж., стоит более, чем мост, шириной в 3 сажени, не на целую треть стоимости последнего и т. п. Одним словом, на основаниях, изложенных Дест ремом, означенная сумма уменьшалась до 780 тыс. руб., т. е. почти на 150 тыс. руб. Вследствие этого Совет с приглашенными в него лицами, между которыми был и Станевич, представил, что сумма претензий Вонлярлярского простирается до 780 тыс. руб. На другой день, по подписании Советом означенного исчисления, Клейнмихель сказал приехавшему к нему на вечер П. А. [Петру Александровичу

] Языкову, что Государь прислал приказание выдать Вонлярлярскому деньги по его претензиям, но не ту сумму, которую исчислил Совет, а 900 с чем-то тысяч рублей. Языков заметил, что эта цифра была уже в рассмотрении Совета и что ему кажется странным, что именно она попала в Высочайшее повеление. Клейнмихель сказал Языкову:

– Значит, у вас в Совете есть изменники.

Оказалось, что Государь, получив исчисление Совета по претензиям Вонлярлярского, показал его последнему, который, не принимая в соображение пословицы: «даровому коню в зубы не смотрят», предъявил Государю исчисление, простиравшееся до 900 слишком тысяч рублей с копейками, одним словом, ту сумму, которую первоначально исчислил Станевич. Языков заметил Клейнмихелю, что последнюю сумму знал твердо только Станевич; члены же Совета едва успели на нее обратить внимание, а потому передать ее Вонлярлярскому мог только Станевич; это замечание Языкова осталось без последствий.