Мои воспоминания. Том 2. 1842-1858 гг.

Из рассказов, слышанных мною в Петербурге в то время и впоследствии, я узнал, что дело по претензиям Вонлярлярского, в мое отсутствие из Петербурга, происходило следующим образом. Окончательный журнал совета Главного управления путей сообщения по делу Вонлярлярского, подписанный 7-го марта членами совета и приглашенными {в оной} по этому делу лицами, в том числе и мною, был представлен Государю. Он передал его на рассмотрение Наследника, которого неблаговоление к Клейнмихелю было известно. Главным советником НАСЛЕДНИКА был в это время генерал-адъютант Я. И. [Яков Иванович] Ростовцев, который по хорошим отношениям к Клейнмихелю знал все дело и, вероятно, объяснил Наследнику, что Клейнмихель в нем

[87] прав. По крайней мере, Наследник заявил такое мнение Государю, что последнего привело в сильное раздражение. Государь, для окончательного обсуждения этого дела, 13 марта потребовал к себе Наследника, графа А. Ф. [Алексея Федоровича

] Орлова и П. Д. [Павла Дмитриевича] Киселева, как наиболее приближенных к нему лиц, министра юстиции графа [

Викторa Никитичa] Панина, статс-секретаря у принятия прошений на ВЫСОЧАЙШЕЕ ИМЯ князя А. Ф. [Александра Федоровича

] Голицына, товарища главноуправляющего путями сообщения Э. И. [Эдуарда Ивановича] Герстфельда и генерал-адъютанта H. А. [Николая Александровича] Огарева; последнего, вероятно, как родного племянника Клейнмихеля и его представителя. Государь сам изложил обвинительные пункты против Клейнмихеля, что было только повторением тех обвинений, которые Государь так часто в продолжение последних двух месяцев передавал разным лицам. По окончании обвинений, он спросил мнение графа Панина; последний отвечал, что по закону жалобы на министров и главноуправляющих отдельными частями рассматриваются в 1-м департаменте Правительствующего Сената, а потому он полагал бы это дело передать в означенный департамент. Этот ответ сильно раздражил Государя, который {в грубых выражениях} заметил Панину, что он предлагает передать дело Сенату для того, чтобы оно там пролежало несколько лет без разрешения. Панин отвечал, что дело это рассмотрено в совете Главного управления путей сообщения весьма подробно, а потому Сенат может с ним вполне познакомиться немедля, и он отвечает, что 1-му департаменту Сената для постановления своего решения не потребуется более недели. Государь, недовольный этим предложением, ничего на него не отвечая, сказал весьма раздражительным тоном, что он видит, что все против него, даже сын его, что пока он был благосклонен к Клейнмихелю, все бранили последнего, а что теперь, когда Клейнмихель действует несправедливо, что признается Государем, они держат сторону Клейнмихеля. При этом Государь, приходя все в большее и большее раздражение, укорял Орлова и Киселева в том, что они последнее время чаще прежнего виделись с Клейнмихелем, бранил последнего за то, что он осмелился не в точности исполнять его повеления, а именно, послать меня для исполнения поручения, на которое по Высочайшему повелению я не был назначен. К этому Государь прибавил, что он и Клейнмихеля и меня за это зашлет невесть куда. В заключение Государь решил: дело по претензиям Вонлярлярского окончательно рассмотреть в комиссии прошений, подаваемых на Высочайшее имя. Ход этого заседания в кабинете Государя передан мне, большею частью Э. И. Герстфельдом и H. А. Огаревым. Некоторые лица передавали за верное, что 13 марта были заготовлены два проекта рескриптов, один Клейнмихелю об увольнении его в отпуск для излечения болезни, а другой к [Николаю Николаевичю] Анненкову о назначении его, на время болезни Клейнмихеля, управлять ведомством путей сообщения; вслед засим предполагалось утвердить его в этой должности. Оба эти рескрипта не были подписаны Государем, собственно, вследствие мнений, высказанных в заседании, бывшем 13 марта, под Его личным председательством.