Моя работа в Москве и Финляндии в 1939-1941 гг.

Учитывая условия Москвы, представительские мероприятия и светская жизнь дипкорпуса были скромнее, чем на Западе. Молотов и другие высокие советские представители очень редко принимали приглашения на мероприятия дипкорпуса, а неофициальных российских салонов здесь, как уже говорилось, не было. Общение происходило, главным образом, между дипломатами. Представительские функции, которые необходимы, но требуют от дипломатов много времени и бывают весьма обременительными, в Москве не были столь тяжёлыми. Мы с супругой свели их к минимуму. Но и при этом времени не хватало. Чтение газет и журналов, а также знакомство с основной советской литературой занимало всё то время, которое оставалось от работы, от обдумывания проблем, а также от многочисленных забот, которых у меня в тех условиях более чем хватало. К сожалению, я почти совсем не успевал знакомиться с советской художественной литературой, хотя такая литература является наилучшим путем для понимания души и жизни народа. Но зато мы с супругой бывали в опере и на балете, всё было на очень высоком уровне. Иногда Наркоминдел приглашал дипкорпус на концерты. И, конечно же, мы посещали художественные и другие московские музеи.

В годовщину Октябрьской революции, 7 ноября, Молотов устраивал большой прием для членов дипкорпуса в великолепных представительских помещениях Наркоминдела, бывшем особняке семьи Морозова, известного московского богача и промышленника. Этот особняк, по названию улицы, называли «Спиридоновка». Присутствовали ближайшие помощники Молотова – Вышинский, Деканозов и Лозовский, а также маршал Тимошенко и другие представители высшего военного руководства. Гости приглашались к 22 часам, музыкальная программа начиналась в 23 часа, после чего в 0.30 переходили к столам, где нам предлагали великолепный ужин с большим выбором хороших блюд и напитков, вина были только российские. После ужина в 3.30 начинались танцы, которые продолжались до утра. Большевики не отказались от старого русского обычая ночных бдений.

В обязанности нового посланника входят визиты к своим коллегам, дипломатическим представителям других государств. В ходе этих первых встреч многие дипломаты произносили красивые слова, иной раз прямо-таки торжественные речи в связи с финской войной. «Но не стоит придавать этому значения, на фоне больших событий в Европе местная финская война забыта», – писал я в своём докладе.

Из своих записей того времени приведу лишь следующую: «Многие дипломаты выражали удивление по поводу военной слабости Англии и Франции, а также отсутствия у них дальновидности. По всей вероятности, будучи ослеплены великим прошлым (так мне говорили и, по-моему, были правы), Англия и Франция проводят более масштабную политику, чем это позволяют их вооружённые силы. Особо критиковались их щедрые обещания (Чехословакия, Польша, Норвегия, Бельгия, Голландия), которые впоследствии они оказались не в состоянии выполнить. “Повезло, что англичане не успели вмешаться в ваши дела. Иначе где бы вы сейчас оказались?” – говорил венгерский посланник. С другой стороны, налицо недооценка сил Германии. Причина этого в значительной степени состоит в том, говорил болгарский посланник, что немецкие эмигранты повсюду распространяли утверждения о слабости Германии. Это наблюдение болгарина, на мой взгляд, соответствует действительности, так же и русские эмигранты в значительной степени стали причиной недооценки силы Советского Союза».

После переезда в конце апреля в собственное здание посольства постепенно навели порядок со штатами. Старшим дипломатом стал опытный, хорошо знакомый с местными условиями советник посольства Нюкопп, который с осени выполнял обязанности секретаря. Советник-посланник Хаккарайнен, великолепно владевший русским языком и знающий Россию и Москву, вернулся в Хельсинки. Принимая во внимание важность должности военного атташе, предложил назначить на неё офицера в звании полковника. В результате им стал полковник Люютинен, помощником которого был капитан. В течение лета все дипломатические и административные должности были заполнены. Конечно, не обошлось и без некоторых трудностей. Поскольку владение русским языком было необходимо, я считал, что без этого нельзя удовлетворительно выполнять свои обязанности в Москве.

В середине октября мне на помощь прибыл советник-посланник П.Й. Хюннинен, наш бывший посланник в Таллине. Я был очень доволен. Я уже давно знал его как опытного рассудительного человека, а также как хорошего друга. Хюннинен был моим помощником в Москве, “Conseiller Ministre Plе`nipotentiaire”, вплоть до моего отъезда, а затем – поверенным в делах до начала войны. Мы с ним подробно обсуждали все важнейшие дела и политику, и между нами никогда не возникало разногласий.

III

Выполнение Мирного договора