Молчи или умри

Иван достал пачку сигарет БТ, вытащил одну, закурил и продолжал уже спокойнее.

— Когда мать твоя, тетка Кона, лежала при смерти, я ходил к ней в больницу. Она до последнего вздоха не теряла сознания. Однажды шепнула мне на ухо: «Нет рядом моего Марина, я б ему сама сказала… Так ты уж, Иван, передай ему, что после отца блокнот остался. Много чего в нем записано. Пусть найдет его, он знает где…»

— Блокнот? Какой блокнот?

— Так она мне наказала, — не слыша его, продолжал Иван. — Велела тебе передать. Перед смертью заручила. В блокнот тот, сказала, отец твой записал обо всем, что с ним стряслось… Больше ничего не знаю.

Марин ощутил, как кровь ударила ему в голову. Блокнот! Может, там таится разгадка… Распрощавшись с Иваном, Коев почти побежал в номер. Где-то у него был записан телефонный номер племянницы. Сестра сразу подошла к телефону. Марин подробно передал ей разговор с Иваном и попросил разыскать блокнот. Сестра пообещала найти, волнение Марина передалось и ей.

Положив трубку, Коев отправился в милицию. Пантеры на месте не было. Спросил Аврамова, но и тот отсутствовал. Видно, не такой уж простой этот случай…

Коев пошел в больницу. Новое здание больницы выглядело вполне внушительно. Коев спросил главврача. Назвал себя. Врач оказался его одноклассником, и Коев густо покраснел, что не узнал его. Так уж получается в этой суматошной жизни… Долго не видишься, память не удерживает… Врач обрадовался встрече и лично повел Коева в палату, где лежала Кона.

В первую минуту Коев даже растерялся, до того неузнаваемо изменилась женщина. Голова забинтована, лицо мертвенно-бледное, руки, утыканные трубками для вливаний растворов. Она никак не походила на живого человека.

— Она приходила в сознание? — спросил Коев.

— Ненадолго, — прошептал врач. — Капитан Митев разговаривал с ней. Сказала, что сама упала с лестницы.

Больная сделала легкое движение головой. Коев присел рядом с кроватью.

Она открыла глаза, сначала один, потом другой. Взгляд ее где-то витал.

Коев погладил ее по руке.

— Не бойся. Это я, Марин. Узнаешь меня?

Она чуть слышно сказала:

— Да.

— Тебе уже получше, правда?

Она сделала попытку улыбнуться.

— Кто ударил тебя?

Женщина посмотрела на него с испугом. По бледному лицу прошла тень.

— Скажи, тебя ударили?

Она молчала, опустив веки, словно уснула. Однако сквозь тонкую кожу было заметно, как движутся глазные яблоки.

— Сестрица, — ласково обратился к ней Коев, — скажи, как все было. Ты нам поможешь. Не скрывай, прошу тебя. Тебе ничего не грозит.

Кона вновь открыла глаза и пристально посмотрела на Марина.

— Сама поскользнулась…

И сразу отвела взгляд. Два коротких слова вконец обессилили ее. Тело обмякло. Врач подошел к Коеву и положил руку на плечо.

— Ей это может навредить… Слишком она еще слаба, к тому же не исключено и внутреннее кровоизлияние…

Начальник управления МВД стоял у легковой машины, собираясь уехать, когда Коев окликнул его.

— А, Марин! Что новенького?

— Да вот ходил в больницу.

— Поговорил с Коной?

— Пробовал, но она не захотела. Впрочем, прошептала, что сама упала с лестницы.

— Ударили ее, а она выгораживает кого-то. Боится, наверное.

— Думаешь, припугнули как следует?

— Врачи считают, что кто-то ее ударил мешочком с песком. Способ старый — убить не убивает, зато до бессознания доводит.

— Хитро.

— Дело верное: ни тебе раны, ни крови…

— А капли крови на ступеньках?

— Падая, оцарапала руку, сущий пустяк.

— Что слышно насчет Соломона?

— Ничего нового.

Подполковник вплотную придвинулся к Коеву.

— Мы раскопали могилы, — почти выдохнул он.

— Что, что?

— Могилы раскопали, могилы тех самых гадов.

— Ну же, говори, что тянешь!

— Согласно предварительной эксгумации, костей Шаламанова не обнаружено.

— Как так — не обнаружено?

— По крайней мере среди тех, что нашли. Теперь ждем окончательных результатов судебно-медицинской экспертизы.

— Но ведь это…

— Золотых зубов ни в одном из черепов не оказалось, о перстнях уже и говорить не приходится. Предположим, могилы ограблены. Но и другие признаки не сходятся: все похороненные там люди маленького роста…

Коев стоял, ошарашенный новостью: очередная загадка. Если окажется, что Шаламанов не погиб, что не похоронен, а сумел изменить свою внешность…

Он вновь представил себе, что Шаламанов и есть тот Человек в черной шляпе. Пластическая операция, другое имя… Иначе как бы он вернулся в свой город… Неужто такое возможно?

— Но если допустить, что Шаламанов действительно остался в живых, — продолжил ход его рассуждений Пантера, — то все невероятно усложняется. Нужно будет начинать все сначала, идти уже совсем иным путем. Отпечатки пальцев, графологические исследования, выяснение прежних связей… Причем необходимо учитывать самые невероятные вещи… Тебе куда?

— Пойду пообедаю.

— К сожалению, не смогу составить тебе компанию. Придется вернуться обратно. Ну, не пропадай!

— Пока!

— Погоди, чуть было не забыл, — спохватился Пантера. — Я говорил с Живко Антоновым относительно прежних связей ЦК с местными коммунистами.

— И что же?