Молодые львы

– Осталась одна минута, – напомнил он о своем присутствии.

– Обо мне не беспокойся. – Хоуп заторопилась, слова налезали друг на друга. – Со мной все будет хорошо. Я поеду к родителям. Они позаботятся обо мне. Не надо тебе волноваться.

Ной встал.

– Я не волнуюсь. Ребенок… – Он по-мальчишески взмахнул рукой, и даже здесь, в этой страшной комнатушке, Хоуп не смогла сдержать смех: такой дорогой, такой до боли знакомый жест. – Что ж… Ну что тут можно поделать? – Ной подошел к окну, посмотрел на тюремный двор, потом повернулся к жене. Огонь в глазах потух, они стали пустыми, тусклыми. – Пожалуйста, пожалуйста, скажи капитану Льюису, что я поеду в любое место, куда они меня пошлют.

– Ной… – Хоуп встала. Решение Ноя вызвало в ней и протест, и облегчение.

– Время истекло, – объявил вэ-пэ, открывая дверь.

Ной шагнул к Хоуп, они поцеловались. Она взяла его руку, подержала у своей щеки.

– Вам пора, дама, – еще раз напомнил вэ-пэ.

Переступив порог, Хоуп обернулась, прежде чем конвоир успел закрыть дверь. Ной смотрел ей вслед. Он попытался улыбнуться, но губы его не слушались. Дверь закрылась, и больше Хоуп его не видела.

Глава 20

– Скажу тебе правду, – вещал Колклу. – Я сожалею о том, что ты вернулся. Ты опозорил роту, и я думаю, хорошего солдата из тебя не сделать и за сто лет. Но клянусь Богом, я попытаюсь, пусть для этого мне и потребуется сломать тебя пополам.

Ной смотрел на бледное пятно, дергающееся на носу капитана. Ничего не изменилось, тот же яркий свет в канцелярии роты, та же глупая шутка, написанная выцветшими буквами на листке, приколотом над столом главного сержанта: «Номер ячейки священника – 145. С жалобами – к нему. Бог вам поможет лучше, чем я». И голос у Колклу тот же, и говорит он те же слова, и пахнет в канцелярии по-прежнему сырым деревом, пыльными бумагами, потной формой, ружейным маслом и пивом. Вроде бы Ной никуда не уезжал и ничего с ним не случилось.

– Естественно, никаких привилегий тебе не будет, – говорил Колклу медленно, упиваясь собственными словами. – Ни увольнительных, ни отпусков. В течение двух следующих недель ты каждый день будешь ходить в наряд на кухню, потом кухня будет ждать тебя каждую субботу и воскресенье. Это понятно?

– Да, сэр.

– Займешь ту же койку, что и раньше. И предупреждаю тебя, Аккерман: чтобы просто остаться в живых, тебе придется прилагать в пять раз больше усилий, чем остальным солдатам. Ясно?

– Да, сэр.

– А теперь убирайся. И чтоб ноги твоей в канцелярии больше не было. Разговор закончен.

– Слушаюсь, сэр. Благодарю вас, сэр.

Ной отдал честь и вышел. Медленно зашагал вдоль ротной линейки к своей казарме. У него перехватило дыхание, когда он увидел свет в незашторенных окнах, знакомые фигуры, мелькающие за стеклом.

Внезапно Ной обернулся. Остановились и трое солдат, молчаливо следовавших за ним в темноте. Но он их узнал. Донелли, Райт, Хенкел. Ной видел, что они ухмыляются. А потом все трое, рассыпавшись в цепь, угрожающе надвинулись на него.

– Мы – организационный комитет. – Ухмылка Донелли стала шире. – Рота решила устроить тебе достойный прием. Как положено по старинным обычаям. Этим мы сейчас и займемся.

Ной сунул руку в карман и выхватил выкидной нож, который купил в городе по пути в лагерь. Он нажал кнопку. Шестидюймовое лезвие выскочило из рукоятки. Свет уличного фонаря отразился от него холодным, смертельным отблеском. Едва заметив нож, все трое замерли.

– Тот, кто меня тронет, получит перо в бок, – ровным, спокойным голосом предупредил Ной. – Если кто-нибудь в роте прикоснется ко мне, я его убью. Можете сказать об этом остальным.

Он выпрямился и расправил плечи, выставив нож перед собой.

– Пока мы оставим тебя в покое. – Донелли возвысил голос. – Но заруби себе на носу: только пока.

Ной пренебрежительно усмехался, наблюдая, как они развернулись и скрылись за углом. Посмотрел вниз, на длинное, грозное лезвие. Довольный собой, закрыл нож и сунул в карман. Внезапно он понял, что открыл один из способов выживания.

У двери Ной остановился, долго не решаясь переступить порог. В казарме кто-то пел: «Я возьму тебя за ручку, и тогда ты враз поймешь…»

Ной распахнул дверь, вошел. Райкер, чья койка находилась у двери, первым увидел его.

– Господи! – воскликнул он. – Посмотрите, кто к нам пришел!

Ной сунул руку в карман и нащупал холодную костяную рукоятку ножа.

– Эй, да это Аккерман! – крикнул через всю казарму Коллинз. – Вот это сюрприз!

В мгновение ока собралась толпа. Ной попятился и прижался спиной к стене, чтобы никто не мог подойти к нему сзади. Палец его елозил по кнопке, выбрасывающей лезвие.

– Как там на гражданке, Аккерман? – спросил Мейнард. – Хорошо провел время? Небось не вылезал из ночных клубов?

Все рассмеялись, а Ной, весь подобравшись, покраснел, но потом вслушался в смех и понял, что в нем нет ничего угрожающего.