Молох ведьм

Все отказались, а Брэдфорд, нагло усевшись в кресло, попросил себе чашечку.

— Если можно — со сливками.

— Сливок, к сожалению нет, могу налить молока.

— Годится.

Женщина ушла на кухню, откуда вернулась с подносом, на котором стоял кофейник и чашка с абрикосовым джемом. Молоко наливала прямо из картонной пачки.

— Я тебя кажется знаю, ты не Конопатый Боб случаем?

— Так и есть миссис Уайтхэд.

— Узнал, — она улыбнулась, — ты моего Джеффа дружок был, кажись.

— Да мэм. В одном классе учились. А ещё помню ваших прелестных дочек.

Миссис Уайтхэд порылась в кургузом шкафчике и вытащила альбом.

— Вот мой сыночек. Какой красавец был. А вот тут — продаёт лимонад. У меня ещё альбом есть, куда же я его задевала? Эй старый, давай в дом, люди к тебе пришли, хватит на крыльце сычом сидеть.

— Мисс Уайтхэд, я новый шериф этого округа. Моя фамилия — Карпентер. Ваш сын совершил нападение на Джессику Пирсон и сержанта полиции Клару Мэддиген.

— Мне что, извинение принести, за то что она его расстреляла?

Слезы покатились по её щекам. Это были тихие слёзы, без плача и всхлипываний.

— И всё же мэм, у меня есть вопросы.

— Задавайте, чего уж там.

Шериф достал свой блокнот, поставил две точки на чистом листе и начал:

— Вы не замечали ничего странного в поведении вашего сына в последнее время?

Мисс Уайтхэд закрыла глаза, снова потекли слёзы. Мистер Уайтхэд вошёл в дом и накинулся на шерифа.

— Какого чёрта вы заставляете мою жену плакать?

— Остынь Джо.

Старик повернулся к рыжему.

— А, Конопатый Боб. Это ты моему Джеффри журналы с голыми тётками продавал?

Рыжий покраснел, веснушки совсем пропали.

— И всё же, мисс Уайтхэд, я не получил ответа на свой вопрос.

— Да! Да! Да!!! Будьте вы прокляты! Да! У моего сына были проблемы с законом, с обществом и с родными. Он был не такой как все. Плохо учился, нигде надолго не задерживался. Ни жены, ни детей. А ещё — у него куча приводов в полицию, довольны?

Конопатый Боб подошёл к мисс Уайтхэд, обнял её и усадил в кресло. Женщина слегка успокоилась и потухшим голосом сказала.

— Мой сын гниёт в могиле, а вы живы. Убирайтесь к чёрту. Я больше не хочу с вами разговаривать. Джо, выпроводи их отсюда.

Джо стал вытаскивать Брэдфорда из кресла, но то и сам собирался уходить.

— Вы многое недоговариваете миссис Уайтхэд. И это очень плохо. Очень.

Женщина вскочила, опрокинув чашку с кофе.

— Я же вам сказала — убирайтесь к чёрту! Теперь я буду разговаривать только в присутствии адвоката. Во-он!

— Мы не закончили. Я даю вам на раздумье сутки. Если не захотите добровольно рассказать всё как есть — из свидетеля превратитесь в подозреваемую.

Он покинул дом. Карпентер вышел следом. Посмотрев на Брэдфорда с явным неодобрением, проворчал:

— У тебя на них что-то есть?

— Это называется блеф, шериф.

Прежде чем сесть в машину, Карпентер грубо ответил.

— Ты тут поменьше блефуй, мне ещё работать в этом округе.

Когда полицейская машина отъехала подальше, миссис Уайтхэд выразительно посмотрела на мужа.

— Где этот чёртов Пейн?

— Н-не знаю. Его все ищут.

— Все ищут, — передразнила миссис Уайтхэд, — этот кретин нужен нам как никогда.

— Зачем он тебе?

— Грязные делишки чёртового Джеффри привели сюда легавых и ФБР. Пусть Пейн всё уладит.

— Джеффри на небесах сейчас. Не поминай его чёртом.

— Плевать. Кроме страданий, он ничего мне в жизни не принёс.

— Но ты же мать…

Миссис Уайтхэд пропустила комментарии мужа мимо ушей.

— Держи язык за зубами. Сам знаешь — наш выродок был далеко не ангелом.

Старик опустил голову. В пьяном бреду Джеффри рассказывал ужасные вещи, грозился застрелить отца и мать. Они не верили в эти бредни, пока однажды шериф не привёз им пять тысяч долларов. Пейн ничего им не рассказывал, лишь попросил мистера и миссис Уайтхэд приглядывать за своим сыном. Через месяц Саймон привёз ещё денег. Проклятая жадность, они не лезли в дела Джеффри, мечтая поскорее накопить средств, чтобы удрать подальше. Может и хорошо, что всё так кончилось. Спать каждую ночь с ружьём у кровати, запираться от собственного сына — это не могло продолжаться вечно.

Он посмотрел на супругу, ища утешения.

— Чего вылупился, старый козёл? Вызови мастера. Телевизор третий день не работает.

Глава 15

Альфред Хогг не ждал посетителей. Родственников в Спенсервиле у него не было, а те что остались — жили в Канаде. Дверь приоткрылась.

— Доброе утро, Алфи.

Альфред почти не мог говорить после операции. Сознание вернулось к нему, но дикая слабость надолго приковала к койке. Питали Альфреда через трубку, пуля разворотила кишки, предстояло ещё несколько операций. Вошедший закрыл дверь на защёлку. Заметив, что губы Хогга едва шевелятся, а изо рта торчит шланг толщиною в дюйм, он приблизился вплотную, нагнулся и стал слушать. Хогг, мямлил что-то вроде «Аого, йоа еге ес нао?»

Гость с трудом разобрал слова. Кажется, Альфред спрашивал какого чёрта ему здесь надо. Лакус приставил палец к губам.

— Т-с-с.

Альфред снова начал мямлить. Струйка тягучей слюны потекла по щеке. Лакус старался понять, что он говорит.

— Чего припёрся? Угостить лимонным пирогом?

Лакус похлопал его по щеке.