Момент истины

— Это не нашей с вами компетенции,

— Нельзя, чтобы знал. Есть правило. Хороший разведчик не лезет к начальству с рассказами о том, где и как он стирает ему грязные носки. Президент не имеет права этого знать. Ему важны сами носки. Чистые.

Калишер положил под язык пилюлю и поморщился.

— Смотрите, Питер, — сказал вдруг Седьмой.— Умерла жена вашего Кларка.

С необыкновенным проворством Калишер вскочил с дивана, схватил газету и поднес ее к лампе. В траурной рамке он увидел портрет Инги и рядом улыбающееся лицо Кларка. Прочел вслух: «Жена известного телевизионного обозревателя Фрэдди Кларка умерла вчера на операционном столе в клинике Фуллера. Сам Кларк, по слухам, брошен в тюрьму центральным правительством республики Гранатовых островов, где он вместе с группой «Совесть мира» ...Так, так, «болела... Кларк знал... Ждала мужа...».

Калишер посмотрел на Седьмого:

— Почему в досье ничего не было сказано о ее болезни?

— Вы же не просили досье на жен...

— Кретинос! Полные кретинос! — Калишер оторвал кусок страницы с некрологом и сунул в боковой карман куртки.— Ну что же, вот и третий шар, чтобы сбить самую трудную фигуру.

— Третий. А какой второй?

— Пока секрет.— Толстяк взял зонт, стоявший в углу, и, раскрыв его, собирался уходить.

Неожиданно раздался крик ящерицы: э-у, э-у, э-у...

Калишер поднял вверх палец.

— Три... четыре... пять... шесть...

— Что это?—спросил Седьмой.

— Ящерица.

— Откуда на корабле?..

— Тихо! — Калишер подождал несколько секунд под зонтом, надеясь, что ящерица прокричит седьмой раз. Не дождался, щелкнул пальцами:— А, ничего, я не суеверен! — и вышел.

Поднялся ветер, к возле бассейна Игорь укреплял большой брезент, накрывавший деревянные топчаны и шезлонги, мокнувшие под дождем. Край брезента громко хлопал под ветром, будто шла стрельба в тире. Но все же Игорь расслышал крик ящерицы. Крик был не такой размеренный, как обычно, с более короткими интервалами.

Игорь оглянулся на часовых, стоявших под навесом у входа в отель и еле видных за пеленой дождя, потушил разноцветные лампочки у бассейна и почти в полной темноте осторожно двинулся в сторону, откуда раздался крик.

Ощупывал ладонями каменную стену, он медленно передвигался вдоль нее. В какой-то момент остановился, тихо, осторожно, боясь ошибиться, позвал:

— Абу?

— Я здесь,— ответил голос прямо из-под ног

Игорь присел на корточки. В густо заросшем травой проходе, вырытом под каменной стеной, лежал на спине лицом вверх Абу. Глаза его были закрыты.

Ящерица кричала и в холле гостиницы.

— ...четыре ...пять... шесть...— считал Стэннард и щелкнул пальцами: — Нет, не желает эта тварь приносить мне счастье.

— Для этого ей кричать больше двенадцати раз,— заметил Mopp,— вам и псевдониму. Утомится. Околеет, чего доброго.

— Что вы прицепились: псевдоним, псевдоним! — возмутился Стэннард.— Ни разу в жизни я не солгал ни в одной печатной строке. Ни в тех, что подписывал настоящим именем, ни в тех, что псевдонимом.

— Тогда зачем же он вам?— спросила Мэри, ставя на стол блюдо с банановыми лепешками.

— Я же не получаю миллион долларов в год, как господин Кларк. Приходится подрабатывать. И потом, поймите,— принялся объяснять Стэннард.— Вот факт: подали банановые лепешки. Стэннард сообщает: «Подали банановые лепешки. Весь мир приветствует их». Это в пробанановые газеты. Но ведь есть антибанановые, антилепешковые. Для них Дуглас: «Подали банановые лепешки. Весь мир возмущен». Вот. Но ведь лепешки есть! Банановые! Их подали! Все!

— Ну, а мир?— спросил Максвелл.— Приветствует он все-таки или возмущен?

— А мир... Миру, мой дорогой, абсолютно плевать — подали лепешки на острове Баланг, не подали. У каждого свои заботы.

— Ешьте, ешьте, — примирительно сказал Астахов,— банановые лепешки продлевают жизнь. Здесь такое поверье.

— Это верно,—согласится Mopp.— Едим их второй день, а кажется — второй год.

В саду возле стены Игорь испуганно смотрел на человека, лежавшего на спине.

— Что с тобой?

— Ничего,—ответил Абу.— А что?

— Глаза закрыты.

— Дождь.

— Давай я тебя вытащу.

Игорь протянул было руки, чтобы схватить Абу за плечи, но тот сказал:

— Слушай, меня прислали к тебе.

— Ко мне?—удивился Игорь.

— Ну, в общем-то, к журналистам, но через тебя...

— Что-нибудь болит? — обеспокоился Игорь.—Ранен, что ли?

— Нет, просто ногу подвернул. Ладно, пустяки. Слушай, пилот, который с ними летел, ну знаешь — Гасид, он говорит, что они, кажется, ничего ребята. Слушай, надо сделать — пусть подпишут телеграмму такую же, как в первую ночь. Я отнесу, мы отправим.

— Из джунглей?!

— Не твое дело. Доставят куда надо. Пусть только подпишут. Через день будет в Нью-Йорке...

— Они разные, Абу... Наверное, теперь уже не все подпишут.

— Хорошо бы этот их телевизионный...

— Кларк?

— Наверное...

— Когда это нужно?

— Когда — сейчас это нужно!

— Но это же не сразу...

— Я понимаю, что не сразу. Ничего, иди, я полежу. Хоть всю ночь... Только бы уйти до рассвета...

— Проползи вот туда под брезент...

— Слушай, иди скорей, время дорого...

Игорь встал. И осторожно, прижимаясь к стене, пошел обратно.

Журналисты в холле расселись за столом,