Монолог о школе, сексуальном самовоспитании и футболе

Подробностей того, что мы там делали, я не расскажу, потому что до конца этого так и не поняла. Но мне нравилось, что можно наматывать маленькую медную проволочку на катушку, придерживать ее в нужном месте пальцем, потом все заматывать лентой и при этом думать о чем-то своем. А больше всего нравилось запаивать кончик проволочки и вдыхать дымок с запахом канифоли. Я с детства любила сидеть рядом с папой и смотреть, как он паяет на подоконнике – там было больше света. И сейчас запах напоминал мне об этом.

Запахи вообще всегда играли для меня важную роль. Стоило вдохнуть знакомый аромат – и сразу приходили воспоминания, до краев наполненные живыми чувствами. Например, Мишка пах сигаретами, алкоголем и иногда сладкими леденцами. Ромкин запах был совсем другой – я отличала его от всех остальных. Он тоже курил, как Мишка и моя мама, но к запаху сигаретного дыма примешивался приятный запах его взрослого одеколона. Он был одним из немногих знакомых мне подростков, кто уже пользовался парфюмом.

Да, из-за этого бесполезного УПК я теряла Ромку. Теряла на день, а грустила как будто навсегда. Видимо, он выбрал что-то, что не предполагало его присутствие на комбинате, и в пятницу мы вынужденно отдыхали друг от друга. Зато четверг был наш.

Информатика и снова не только

Класс информатики и правда отличался от всех прочих. Как будто он опережал время. Посередине большого зала, образуя круг, стояли столы с перегородками. Отдельно, чуть в стороне находился стол управления с кнопками, откуда учитель мог каким-то волшебным образом контролировать все компьютеры в классе. Заходя в кабинет, мы как будто оказывались в фантастическом фильме – не хватало только маленьких усиков-антенн на голове учителя и астронавтов в скафандрах.

В первый день, когда мы только знакомились, класс поделили на две группы, чтобы хватило мест. Сидеть можно было по двое или по трое. Конечно, мы с Ромкой и Санькой сразу оказались вместе. Впервые мы сидели так близко. Школьные учителя, знавшие нас очень хорошо, задумались бы, глядя на нашу компанию, и, возможно, рассадили бы по разным столам от греха подальше. Но в учебном центре нас никто не знал. Учитель информатики даже не запоминал имен – не было смысла. Мы были приходящими странниками на его планете. А на мнение и реакции одноклассников было уже наплевать. И им на нас чаще всего тоже.

Сначала вся эта полуфантастическая атмосфера компьютерного класса увлекала нас. Но учитель так скучно рассказывал, что постепенно убил весь интерес и все стали расслабляться и расползаться. Даже отличники только краем уха слушали его, а в основном, спрятавшись за удобными перегородками, разбирались с домашним заданием. И только Сане информатика продолжала нравиться. Он один из немногих внимал учителю и не отвлекаясь смотрел на экран. Хотя не исключено, что, не было бы рядом нас с Ромкой, тоже давно бы расслабился. А так он просто отгораживался от нас: «Ничего не вижу, ничего не слышу». По крайней мере рядом с Саней легко было притворяться внимательной, и я, изображая прилежную ученицу, тоже смотрела на экран и время от времени даже что-то записывала и кивала. А Ромка и вида не пытался делать. Иногда он прогуливал. Но когда все-таки приходил, то просто сидел и скучал. Перед ним лежала пустая тетрадь и ручка. Каждый раз он приносил новую тетрадь или брал у кого-нибудь листик, писал там, потом терял – и дальше все повторялось. Как он собирался в конце сдавать конспект, было непонятно. И вот он сидел и скучал до тех пор, пока не придумывал, чем бы ему заняться.

Так было и в тот мартовский день. Мы, как всегда, сидели втроем. Я и Саня слушали, Ромка скучал и внешне не подавал никаких признаков жизни – гулял внутри себя. Поскучав так минут десять, он неожиданно потянулся, широко разведя руки в стороны, и в то же мгновение я почувствовала его руку у себя на талии. Я напряглась, не зная, чего ждать дальше, а он нагнулся к столу и очень заинтересованно уставился в экран моего компьютера, в то же время сильнее прижимая меня к себе. Просто стол был рассчитан на двоих, и третий человек вынужден был присоединяться к соседу. И Ромку это вполне устраивало.

И вот мы сидели, присоединившись, и пялились в экран, как будто в этот момент там показывали захватывающий эпизод боевика. Ромка обнимал меня, я чувствовала, как его пальцы гуляют по моей талии, и боялась пошевелиться. Боялась, что тогда он сразу уберет руку и снова исчезнет. Уже две недели в наших отношениях был перерыв. Мы просто здоровались и прощались, и то не всегда. И прошлую информатику Ромка прогулял. Я соскучилась по нему и именно поэтому сейчас замерла и старалась не дышать, но через пару минут он все равно убрал руку и, зевнув, резко вскинул ее вверх:

– Василий Андреевич! Можно выйти?

– Можно. Иди.

– Спасибо! – сказал он громче и радостнее, чем этого требовал момент, развеселив этим класс.

Я ничего не успела сообразить от переполняющих меня чувств, когда Ромка вскочил, быстро нагнулся ко мне, прошептал:

– Найди способ выйти, – и вышел из класса.