Море и небо лейтенанта русского флота

…Черная южная ночь опустилась над морем. Лейтенант Ярыгин помнил, как в мае 1916 года, когда впервые одну из черноморских «девяток» оснастили электрооборудованием для ночных полетов, сколько тогда это вызвало споров, но как сейчас пригодилось. Его летающая лодка «М-9» была оснащена носовым прожектором в 50 свечей, небольшими лампочками на передних крайних стойках крыльев, двумя лампочками и еще одной переносной – внутри кабины, аккумулятором 60 ампер/час, при напряжении сети 8 вольт. Прожектор давал возможность освещения водной поверхности при взлете и посадке, а лампочки на концах крыльев служили визуальными ориентирами, для выравнивания аппарата. Кроме этого, его машина была оснащена прицелом для бомбометания, альтиметром (указателем высоты. – А.Л.), секундомером, индикатором скорости и тахометром с фосфоресцирующими шкалами. Все это было сделано из тех соображений, что ночные действия против врага более успешны и даже более безопасны, чем дневные. Не зря возглавлявший тогда корабельный отряд лейтенант В.В. Утгоф, организовывал соответствующие ночные тренировки летчиков, ибо взлет с водной поверхности, тем более ночью, имеет свои особенности и к ним надо привыкнуть и приспособиться. Главной особенностью было отсутствие ориентиров, когда поверхность воды не позволяет глазу зацепиться за ориентир. Кроме того, в процессе разбега для взлета нельзя допускать кренение аэроплана, чтобы не зацепить крыльями водную поверхность. К сожалению, не все летчики в отрядах имели такой опыт.

Лейтенант Ярыгин знал, что его летающая лодка обладает изрядной мореходностью, позволяющей ей взлетать при значительном волнении и зыби. Но одно дело – знать, другое дело – уметь этим воспользоваться. Ему предстояло поднять свой «М-9» с волны, визуально, на глаз высотой до 6–7 футов, при весьма свежем ветре. Он знал, что при взлете особенно опасны удары реданом о гребень волны, когда самолет испытывает сильные нагрузки. Были случаи, когда при этом ломались бензиновые трубки, соединяющие главный бензиновый бак с расходным баком.

Ярыгин, сориентировав гидроаэроплан на волне против ветра, когда подъемная сила крыльев увеличивается, выбрал момент более-менее пологой волны, по собственному опыту зная, что поворот на воде при порывах ветра очень опасен, запустил свой девятицилиндровый 150-сильный «Сальмсон» на полную мощность. Гидроаэроплан мотало из стороны в сторону, казалось, еще мгновение, и он коснется крылом волны, но вот лодка вышла на редан, сконструированный с целью уменьшения подсасывающего действия воды при разбеге, что дает возможность корпусу «отлипнуть» от воды, и начался режим глиссирования… Наконец, Ярыгин почувствовал – отрыв… И его летающая лодка, слегка проваливаясь, ступенями начала набирать высоту, взяв в ночной мгле курс на Варну. Ярыгин и его наблюдатель прапорщик Жуков вздохнули спокойнее… Подлетали тихо, не зря у гидро «М-9» были установлены глушители на выхлопных трубах двигателя. Но противовоздушная оборона порта все-таки обнаружила аэропланы и открыла пушечный и пулеметный огонь. Слева и справа от «М-9» рвались шрапнели, одна, вторая, третья… Адский грохот и ослепительные вспышки… требовали от пилота максимум выдержки и внимания. Пулеметные очереди сверлили темноту… Увертываясь от зенитных и шрапнельных снарядов, гидроаэроплан лейтенанта Ярыгина спускался ниже и ниже. Вдали показались огни Варненского порта.

– Ну, Жуков, давай!

На высоте пятисот метров пошла первая бомба. Взрыв… Неудачно. Лейтенант снизился еще. Второй разрыв, третий… В порту заполыхало огнем! Ярыгин успел заметить, что его три товарища тоже отбомбились удачно. Порт осветился всполохами пламени – горели склады и какое-то судно… В полной темноте, не обращая внимания на вспышки снарядов, гидроаэропланы повернули домой – на свой гидрокрейсер. Настроение было приподнятое. Задание выполнили. И тут лейтенант Ярыгин понял, вернее почувствовал, что перебит левый элерон, плохо слушается руль поворота, трещит перкалевая обшивка крыла… В ту же секунду его настиг грохот разорвавшегося рядом с ним зенитного снаряда…

– Черт возьми! – выругался Сергей. – Надо дотянуть!

Теперь все зависело от прочности машины. Гидроаэроплан «М-9» был надежной машиной и выдержал. Они дотянули. Когда гидро коснулся воды и заскользил, подпрыгивая на волнах, Ярыгин перекрестился: «Слава Богу! Долетели!» Крестился и его наблюдатель, прапорщик Жуков – человек не робкого десятка. Луч прожектора с гидрокрейсера нащупал на воде их машину. Со спущенной шлюпки завели трос и начали буксировать гидроаэроплан к борту. «Вот теперь все! Мы дома», – пронеслось в голове Сергея. Поворотная стрела зацепила четырьмя гаками и медленно подняла его израненный аппарат с воды и аккуратно перенесла на борт. Доложив о выполнении задания, утомленный переживаниями и стаканом коньяка, Сергей уснул в каюте мертвецким сном.