Море и небо лейтенанта русского флота

Очевидец трагедии линкора «Императрица Мария» старший флагманский офицер минной дивизии Черного моря капитан 2-го ранга Лукин позже писал: «В умывальнике, поставляя головы под краны, фыркала и плескалась команда, когда страшный удар грохнул под носовой башней, свалив с ног половину людей. Огненная струя, окутанная ядовитыми газами желто-зеленого пламени, ворвалась в помещение, мгновенно превратив царившую здесь только что жизнь в груду мертвых, сожженных тел… Корабль погрузился во тьму. Взрывы гудели. Рвались погреба 130-миллиметровых орудий. Корабль кренился на правый борт все больше и больше, погружаясь в воду. Вокруг кишели пожарные спасательные пароходы, буксиры, шлюпки, катера… Погреба сдетонировали, ужаснейший взрыв захватил и разметал людей, как осенняя вьюга опавшие листья. В некоторых казематах застряли люди, забаррикадированные лавой огня. Выйди – сгоришь, останешься – утонешь. Их отчаянные крики походили на вопли безумцев… В этот момент корабль опрокинулся. Долго ли жили оставшиеся внутри и чего они натерпелись в воздушном колоколе, пока смерть не избавила их от страданий?»

216 моряков из 228 погибших на линкоре «Императрица Мария» с воинскими почестями похоронили на Михайловском кладбище Севастополя. Это была трагедия не только флота, но и всего Севастополя. Капитан 2-го ранга А.П. Лукин с глубокой скорбью описывал прощание с погибшими моряками: «Похороны были потрясающими. Провожал весь город. Гудели колокола всех церквей. Гробы утопали в цветах». Описал Лукин и памятник на Михайловском кладбище: «На северном берегу большого рейда высится одинокий курган. На нем, обращенный к морю – огромный, видимый издалека, деревянный крест «Братская могила «Императрицы Марии».

Увы, сегодня ничто в Севастополе не напоминает о полной героизма и самопожертвования борьбе русских моряков за жизнь своего корабля и своих товарищей. Михайловское кладбище снесли в советское время в середине 80-х годов, а сооруженный в память о катастрофе и ее жертвах памятный знак на берегу Корабельной стороны, напротив места катастрофы, в форме Георгиевского креста (по одним сведениям – бронзового, по другим – каменного), который уцелел в годы Великой Отечественной войны, разрушили еще в 50х годах прошлого века. Вот и вся память «благодарных» потомков…

В ходе Первой мировой войны более 15 процентов выпущенных в России аэропланов были гидроаэропланами. Такого не было нигде в мире. По количеству авианесущих кораблей Россия уступала только Великобритании, а по успешности применения морской авиации была признанным лидером среди всех стран. Наши гидроаэропланы бомбили Стамбул, Босфор, Трапезунд, Варну, Ризу, Румелию, Синоп… обеспечивали проведение и защиту десятков малых и крупных десантных операций сухопутных сил, разведку и бомбежку вражеских кораблей, поиск подводных лодок противника, разведку минных полей противника, патрулирование своих минных полей, корректировку огня корабельной артиллерии по укреплениям противника на суше, разведку этих укреплений. Это был несомненный успех! И в этом успехе был вклад и морского летчика лейтенанта Сергея Яковлевича Ярыгина.

24 сентября 1916 года командующий Черноморским флотом вице-адмирал Колчак утвердил «Инструкцию по поиску и уничтожению подводных лодок противника». В инструкции, в частности, рекомендовалось: «Поиск подводных лодок производить впереди по курсу кораблей группой из двух аэропланов. При обнаружении сбросить сигнальный буй и до подхода кораблей находиться в этом районе».

Потерпевшая поражение румынская армия 10 октября 1916 года оставила Констанцу, а 22 ноября – Бухарест. Для обороны Дунайских гирл создали у Исакчи авиационный отряд из шести гидроаэропланов «М-9» и четырех «М-11».

1 ноября 1916 года на перехват двух германских воздушных разведчиков были посланы четыре гидроаэроплана истребителя «М-11» пилотируемые летчиками Рагозиным, Колбасьевым, Марченко и Энгель-Майером с заправкой бензина на 30–50 минут полета. Как писалось в донесении: «…Нагнали немцев (их было двое), одного Рагозин, другого Колбасьев, которые открыли по немцам пулеметный огонь. У Рагозина отказал пулемет, и он вернулся. Колбасьев выработал все топливо и приводнился в двадцати милях от побережья. Из-за неисправности мотора произвел посадку в море Энгель-Майер. Погода была скверная, море настолько бурное, что шлюпка не могла выгрести. При попытке буксировать миноносцем аппараты затонули». Летчиков спасла команда тральщика.

Странно, но в этой ситуации, вместо того чтобы заправить два аэроплана и обеспечить большую продолжительность полета, запас бензина поделили на четыре аэроплана и два из них потеряли. Неграмотное планирование вылетов, если не сказать – головотяпство!

С 30 октября по 1 ноября 1916 года морской летчик лейтенант Ярыгин снова был прикомандирован к гидрокрейсеру «Император Александр I». Запись об этом событии, кстати, последняя на страницах, где фиксировались еще с кадетских и офицерских времен все выходы Ярыгина в море, по годам, месяцам и дням:

Год Суда Общ. число дн. Ранг судна Лейтенант Отметка