Моряки Гора

Моим единственным шансом было, попытаться перехватить его запястье в тот момент, когда он нанесет удар. Призрачный шанс, признавался я самому себе. Серемидий был не настолько глуп, чтобы дарить противнику долгие замахи и медленные выпады, которые можно было бы заблокировать или перехватить. Он был из тех, кто к процессу убийству подходит со всей серьезностью, имея в запасе обманные выпады, стремительные уколы, удерживая при этом свой клинка вдали от захвата. Он наверняка стал бы бить резко, снова и снова нанося быстрые удары по моей руке, чтобы порезать пальцы или запястье, повредить, могущую перехватить его оружие, руку. Впрочем, в тот момент, я был совершенно беспомощен, все равно, что связан. Так что я не думал, что он прикончит меня быстро. Мне случалось видеть, как он получал удовольствие, медленно убивая своих противников. Некоторые даже сами умоляли побыстрее покончить с ними.

— Хо! — услышал я. — Есть здесь кто-нибудь?

Серемидий побледнел.

Вероятно, это была одна из поисковых групп, на лодках обшаривавших окрестности.

— Да! — что было сил, заорал я. — Сюда! Сюда!

— Слин! — зло прошипел Серемидий, и его медлительность исчезла.

Он сделал резкий, почти отчаянный выпад, но ему не хватило длины руки. Тогда он подполз ближе и ударил снова. Ни у него, ни у меня не было никаких рычагов, никакой опоры. Серемидий ударил снова. Я перехватил было его запястье, но не удержал. Он ударил снова, но мне опять удалось схватить его запястье, на этот раз двумя руками, и мы заметались в воде среди плетей вьюнов, пытаясь побороть один другого.

— Сюда! Я здесь! — кричал я, когда получалось, понимая, что люди были где-то рядом.

Внезапно я заметил, что в правой руке Серемидия ножа больше нет, и, бросив его руку попытался насколько возможно отстраниться от него. Вода заливала мои глаза. Оказывается, нож прорезал мою тунику, оставив большую прореху на груди. Я даже не заметил этого. Затем, проморгавшись, я увидел, что он снова сжимает нож в правой руке. К этому моменту я практически лежал на спине, а мои руки были опутаны стеблями вьюнов. Я видел вспышку восторга в его глазах и отблеск солнца на поднятом ноже. А у меня не получалось освободить руки, чтобы как-то заблокировать или перехватить его удар. Мне бы еще пару мгновений и я смог бы выпутаться из живых петель, но этих мгновений у меня не было. В такой момент даже стреноженный тарск, возможно, был бы менее беспомощным.

— Сейчас, слин! — прошептал Серемидий.

Я перевел взгляд на небо, ярко-синим куполом раскинувшееся надо мной.

— Ай-и! — внезапно услышал я странный вскрик, непонятно чем пораженного Серемидия, и его туловище голова, а затем и рука с ножом исчезли под водой, которая тут же затянулась сеткой побегов, листвы и покачивавшихся широких синих и желтых бутонов.

— Ты где? — послышался голос.

— Я здесь! — закричал я в ответ, еще не до конца понимая случившееся.

Лишь спустя мгновение до меня дошел смысл произошедшего.

Я увидел Серемидия вынырнувшего среди стеблей и цветов. Он был жив. До него было не больше одиннадцати футов. В его руке больше не было ножа. Он отчаянно цеплялся за водоросли. Я никогда в жизни не видел таких глаз у мужчины. Я никогда не видел выражения такого ужаса на человеческом лице.

— Каллий! — еле слышно прошептал он, протягивая руку в мою сторону.

Мне все же удалось выпутаться из объятий вьюнов, и до Серемидия я добрался за мгновение до того, как тот потерял сознание. Я перевернул его на спину и потащил по воде и хитросплетениям стеблей и побегов туда, где среди листьев и цветов виднелся обломок галеры, оставленный мною совсем недавно. За нами тянулся кровавый след.

Наконец, я вытащил свою ношу на импровизированное плавсредство.

Акула откусила его левую ногу чуть выше колена.

— Сюда, — закричал я, услышав плеск весел, вставая и поднимая руку.

Вскоре мы с двумя гребцам, переложили Серемидия в лодку.

— Ты спас жизнь Рутилию из Ара, — прокомментировал рулевой. — Хороший поступок.

— Он, один из старших офицеров, — заметил один из гребцов.

— Возможно, тебя за это наградят, — предположил второй.

— Не пойму только, зачем тебе понадобилось его спасать? — проворчал один из солдат. — Не лучше ли было дать ему умереть?

— Он все равно истечет кровью, — пожал плечами другой солдат.

Я оторвал кусок ткани от своей туники и прижал его к культе, оставшейся от ноги.

— Оставь его, пусть он умирает, — предложил кто-то.

— Давайте выбросим его за борт и добьем, — внес предложение первый гребец.

— Есть здесь шнур, линь, пояс? — спросил я.

— Возьми вот это, — сказал рулевой, бросая мне отрезок линя с узлом на конце, местами отмеченный буроватыми пятнами.

— Плавал тут неподалеку, — проворчал один из солдат, — вот мы и подобрали.

Я обмотал линек вокруг обрубка ноги и затянул его. Поток крови стал тоньше, а затем и вовсе прекратился.

— Ему необходимо лечение, — сказал я. — Нужно срочно показать его врачам.

— Назад к кораблю, — объявил рулевой.

— К чему такая спешка? — осведомился солдат.

— Он все равно вот-вот умрет, — поддержал его гребец, глядя на распростертую между банками фигуру.