Морок

— На месте волосы, а что? — растерянно спросил он.

— Они рыжие! — рассмеялась Лея. — Они рыжие, а ты смешной такой и юный стал…

— Девочка моя, уговори его потерпеть, пусть ещё поиграет, чтобы королева и флейтист не проснулись, а нам с вами бежать надо. Если нас застукают, не сносить нам головы! — толстуха металась на коленях с молитвенно заломленными руками от барда к девушке и обратно.

— Не останавливайся! — крикнула Лея Миролюбу. — Ты должен допеть эту песню, она тебя перерождает! Прямо вот сейчас!

Миролюб тут же вернулся на свое место и любовно обхватил инструмент. Толстуха преданными собачьими глазами взглянула на девушку.

— Скорей, скорей, пока мы сами снова не заснули, надо выбираться отсюда, Миролюб, защищай нас своей игрой, пока они спят — мы живы!

* * *

— Так, нет, сюда, нет, не сюда, куда же? — толстуха металась по широким коридорам и залам, спотыкалась о портьеры, врезалась в мраморные бюсты, пыталась выбить плечами запертые двери. — Да где же она?

Лея и Иннокентий следовали за ней во всём.

— Ну что? Что же теперь делать? Ах, как я могла позабыть? — причитала женщина. — Такая дверь, знаете, она маленькая такая, вот вроде этой…

И толстуха с усилием нажала на очередную дверь.

— Нет, не она! Но вот на неё очень похожа…

Лея последовала ее примеру и тоже слегка толкнула дверь и даже догадалась потянуть ее на себя, Иннокентий, в свою очередь, попробовал подергать ручку… Дверь как будто запела, и через мгновение с тихим скрипом давно немазаных петель сдвинулась внутрь комнаты.

— Э! — всего и вымолвил Иннокентий.

Да! — отозвалась толстуха.

Лея молча изогнула брови дугой и сделала вид, что хлопает в ладоши от радости. Толстуха вихрем, насколько позволяли её формы, ворвалась в комнату.

— Так, очень быстро расскажу. Ты у нас будешь жертва любви, поэтому ничего не бойся. Там одни женщины, истинные девы, так что самое большое, что ты от них получишь за непрошенное посещение — это обильные слёзы. Я с тобой буду везде, ты меня не увидишь. Услышишь шепот, увидишь туман — это буду я, — говорила толстуха Иннокентию, в то же время обходя углы комнаты, будто пытаясь что-то отыскать.

На самом деле ничего отыскать или спрятать в комнате было невозможно. Все её убранство составляло какое-то странное ложе: не то кровать странной изогнутой формы, не то стол подобно тому, на котором местные лекари вытягивают жилы из отрубленных рук и ног людей, чтобы завязать их узлом и тем самым остановить течение крови. Иннокентия передернуло, он вспомнил отвратительный запах подвала корчмы.

— Что мы здесь делаем? — тихо спросил он, пытаясь отогнать дурные мысли.

— То, что и задумали, — толстуха бросила свои бесплодные поиски. — Ты, кстати, знаешь, что Лея убила Бориса?

— Как?! — изумился Иннокентий. — За что? Лея? Как ты могла?

— А она у тебя очень ревнивая, — продолжила женщина. — Ты чего так? Обалдел? Ну да, новость не из приятных. Присядь вот пока, в себя приди.

Толстуха указала рукой на странное ложе в середине комнаты.

— Да присядь не бойся, — усмехнулась она. — Я тебе ещё и не такое расскажу.

Иннокентий повиновался. Толстуха продолжила свои поиски.

— Что ты ищешь? — спросила молчавшая до того Лея.

— Да в прошлый раз тут иголку обронила, никак найти не могу. Ты пока мальца своего успокой, видишь, он как дышит тяжело.

Иннокентий, и правда, стал часто дышать, жадно хватая воздух ртом. Ощущение было такое, словно поднявшийся на потолке вихрь вытягивает из него все жизненные силы, буквально воруя из легких воздух и отбирая возможность дышать.

— Что ты? Что ты, Кеша? Я и сама не знаю, как так вышло, — Лея наклонилась к нему и гладила по голове. — Прости меня, я не знаю… Мы все были усталые, не знаю, что на меня нашло, как во сне…

— Ага, как во сне. — усмехнулась толстуха. — А ты видела, как к нему королева подошла здороваться, всех бросила и сразу к нему — шасть.

Глаза Леи потемнели, она пыталась не слушать того, о чём говорит эта мерзкая женщина, девушка стала говорить громче с юношей.

— Поговори со мной, Кеша, скажи что-нибудь! Скажи этой бабке, чтобы она замолчала!

Но Иннокентий только смотрел, как телёнок на мать, хлопал глазами и молчал.

Толстуха гнула свою линию:

— И Матильде глазки строил. А ты как думала? Что? Такой вот недотёпа? Ага. А его все барышни в королевстве знают? Думаешь, случайно?

Лея почувствовала, как уши её удлиняются, становятся больше, и чем больше она запрещала себе слушать сплетни толстухи, тем выше, казалось, становились кончики ушей.

— Да я так в осла превращусь! — крикнула Лея.

— В осла? — усмехнулась толстуха. — А разве тебя ослы подкинули?

— Что ты знаешь об этом? — Лея метнулась к ней, придерживая правую руку, в которой уже поблескивало лезвие.

— Вот видишь, — спокойно ответила женщина, даже не попытавшись отклониться от девушки. — Я всё знаю. И, если говорю, что Кеша твой — ходок, то не напрасно.

Лея кинулась к своему любимому, начала его трясти:

— Скажи, скажи ей, что это не так!