Морские истории

Мы решили не спускать тузик и преодолеть сто метров до берега вплавь, все, даже Владька, не боящийся отныне глубины. Море наградило его за смелость видом огромного ската, плывущего в туманной синеве. Много было других встреч с морскими жителями: мы видели осьминога, притворившегося лангустом (высунул из-под камня щупальца как усы, и цвет изменил), наблюдали рыбок-чистильщиков. В обратный путь до яхты нас сопровождала свирепого вида барракуда с зубастой ухмылкой мафиози; сопровождавшие её по бокам рыбы-лоцманы напоминали своим полосатым нарядом и суетливостью шестёрок-адвокатов. Она описывала круги вокруг нашей плавучей компании до самого трапа, после чего ушла под киль. На яхте нас ожидали утренние оладьи и кулебрские манго, оказавшиеся до невозможности кислыми. Обратно шли тоже под парусом, на ошеломительных семи с половиной узлах, о которых бедный крейсер в жизни не мечтал.

Наша история о Кулебрах была бы неполной без сокровищ. Владька напрасно искал их на песчаном пляже и вдоль тропы на гору. Тем не менее, на острове они были и, наверное, есть до сих пор. Ожидая с Детками заселения в гостиницу (наш обратный рейс был на следующее утро), мы бродили вдоль магазинчиков в вестибюле, читая вывески и рекламу. Тут моё внимание привлёк броский плакат у витрины ювелирной лавочки. «РЕДЧАЙШИЙ ДРАГОЦЕННЫЙ КАМЕНЬ!» – утверждал плакат – «ТОЛЬКО ЗДЕСЬ!» Конечно же, камень был полудрагоценный, сродни уральскому лазуриту, но и правда найденный лишь среди местных вулканических пород. Отшлифованные камушки радовали глаз на диво чистыми морскими цветами. Я смотрел на них, смотрел – и вдруг вспомнил: жила точно такого же цвета проходила вдоль излома скалы почти над самым обрывом, в тех местах, где мы лазали! Что ж, если судьба вдруг закинет меня в те места (и желательно под парусом), я прихвачу молоток, зубило и отправлюсь в самом деле за сокровищами. Послесловие

Приглашенные дрожали от испуга, а он заставлял их слушать его рассказы

Прошло больше месяца с окончания нашей поездки. С меня сошел уже красный карибский загар, Детки порастеряли и пораздарили кораллы, ракушки и прочие сувениры. Фотографии распечатаны и вклеены в альбом. Собака наша, оставленная у друзей на неделю, давно нас простила. Жизнь вошла в свою колею, ведь правда же? Но в неспешном течении жизни, как в песке кусочек янтаря, нет-нет, да и мелькнёт уголок того приключения.

Сашка теперь время от времени балует нас кулинарией. Пока дальше салата не уходит, но всё-таки.

Владька, избавившись от страха глубины, заметно посерьёзнел, а еще научился ждать.

Егор научился просыпаться без раскачки, сразу собранным. Начало было положено той ночью на якоре.

То тут, то там роли «малое дитя» – «взрослый дядя» трещат по швам, заменяясь другими. Иначе не выйдет: тот, кому доверился на ночной вахте, не будет носить детские штанишки, если сам того не хочет. И отношения выстраиваются другие, равные. Страшно? Отпускать дитятку одного, ответственного, в большой опасный мир? Отвечу честно: «Ещё как!» Но начало уже было положено, когда Сашка держала штурвал, когда Егор ставил парус, когда Владька бдел на носу. Для того мы и делаем что-то с детьми, все эти образования, воспитания и развития, чтобы они в одно прекрасное утро сами поставили парус и поплыли куда-то, уже за своими сокровищами. И то, как они его поставят, куда и зачем поплывут, сейчас ещё зависит от нас.

«По рыбам, по звёздам», или хроники одного несбывшегося перегона

Иногда так бывает…

Разбирая старые вещи и документы, находишь вдруг неказистый запечатанный конверт. Из любопытства открываешь его, читаешь письмо, которое когда-то давно не удосужился распечатать – и понимаешь, что, не сделав это тогда, ты упустил что-то важное, что-то, что могло изменить твою жизнь, к добру ли, к худу ли…

Иногда так бывает…

На рассвете, в заурядной гостинице заурядного города, выходя из утренней полудрёмы, вдруг с неожиданным озарением понимаешь, что события последних лет жизни тебе приснились, что груза ошибок и потерь на самом деле нет, что можно всё начать с начала – и, осторожно и радостно, ждёшь с замиранием сердца, пока вернётся настоящая память о прошедшем.

Иногда так бывает…

Встречаешь на просторах Сети давних знакомых, с кем работал, пел и пил когда-то. Этот угрюмый толстяк в дорогом костюме когда-то, весёлый и голодный, звал к себе в артель. Артель, ни разу не сменив названия, сменила душу, превратилась в синдикат, символ олигархического настоящего.