Морской лорд

Интересно, где и когда он пересекся с Милем Глостерским? Наверное, во время недавних набегов на земли сторонников короля Стефана. Они были похожи характерами, боевитостью.

— Пожалуй, — соглашается Ранульф де Жернон, вставая из-за шахматного столика.

— Я буду нужен в ближайшее время? — спрашиваю графа Честерского. — А то хотелось бы, пока тепло, выпотрошить еще одного купца.

— Ты мне потребуешься после сбора урожая, в конце лета, — отвечает граф Честерский и уходит.

Это значит, осенью. У них тут пока два времени года — лето и зима.

А я тихо говорю Вильгельму де Румару:

— Когда решите захватить шотландского принца, позовите меня. Помогу разработать и осуществить план.

У лорда Вильгельма даже голова дергается от удивления.

— Надеюсь, граф даст мне за это Беркенхед, — продолжаю я.

Вильгельм де Румар натужно смеется и хлопает меня по плечу:

— Ох, и умный же ты!

Но во взгляде настороженность. Не доверяет он мне. Я для него чужой, непонятный.

— Я на твоей стороне, Вильгельм, — говорю ему, глядя в глаза. — Ты помог мне, а я помогу тебе, — и шутливо добавляю: — Тем более, что ты должен дать мне манор, когда станешь графом!

Он тоже улыбается, теперь уже облегченно, но очень серьезно обещает:

— Ты получишь манор.

— А пока скажи своим людям, пусть съездят со мной на пристань, заберут твой бочонок вина, — предлагаю я.

— Выпьем его вместе вечером. Приходи на пир, — приглашает лорд Вильгельм.

— Не могу, — отказываюсь я. — В конце прилива уплыву. Меня ждут.

Лучше убраться отсюда побыстрее и подальше: слишком много я знаю. За такое могут и ядом угостить.

— Граф Глостерский? — с пониманием произносит лорд Болингброк, не ожидая ответ.

Я и не отвечаю.

Уже в сумерках мы отшвартовались и спустились в устье реки Ди, где легли в дрейф. На рассвете подняли паруса и через несколько часов подошли к своей деревне. Выгрузили вино, которое я оставил для себя, часть трофейного оружия, которое было низкого качества, но состояло из железа, которое кузнец Йоро перекует во что-нибудь стоящее, и честерские покупки.

Я раздал остаток причитавшейся экипажу части добычи: матросам еще по шесть шиллингам, а старшинам — по девять. Шесть шиллингов — это большая горсть пенни, семьдесят две монеты. Многие мои матросы за всю жизнь не только не имели, но и не видели столько. Они были уверены, что в Честере получили всё, а теперь их распирало от счастья и собственной значимости. Они стали мужчинами, добытчиками. Юнги получили пять овец на двоих, которые при оказии отгонят их матери в Беркенхед. Пусть и она почувствует себя богатой валлийкой. В следующий рейс не взял братьев, поручил Гилберту готовить из них рыцарей. Если получится с шотландским принцем и стану собственником Беркенхеда, мне надо будет выставлять за него двух рыцарей. Первое время буду нанимать, но лучше иметь рыцарями родственников, которые будут защищать тебя не только за деньги. Линьяж — большой коллектив, связанный кровными, брачными узами, — не зря тут так распространен. Нудд и Рис сперва приуныли, но, когда узнали, что будут каждый день ездить на лошадях, сразу повеселели. Заодно я произвел ротацию матросов, чтобы и другие прошли боевое крещение и заработали.

35

Мы опять крейсируем неподалеку от устья реки Соммы. За это время успели захватить небольшое парусно-гребное судно тонн на десять, которое везло в Англию зерно нового урожая, кажется, пшеницу. Они пытались убежать, но, после того, как стрела убила шкипера, команда бросила весла. Матросы помогли нам перегрузить зерно в твиндек шхуны и отправились в обратный путь. Теперь я жалею, что отпустил их. Наверное, рассказали о нас другим судам, потому что два следующие дня не видели никого.

Утром третьего дня заметили парус на северо-востоке. Кто-то шел из Англии с попутным ветром. Я приказал отвернуть на северо-запад. Пусть думают, что не хотим с ними встречаться. Примерно через час, когда парус исчез за горизонтом, повернули на восток, а потом на юго-восток. Снова увидели этот парус уже с подветренной стороны. Тогда и легли на курс вест-зюйд-вест и пошли на сближение вплотную. Сначала на судне не обращали на нас внимания, наверное, считали попутчиками, но, разглядев необычные паруса, засуетились. Это был двадцати четырех весельный драккар. На корме у него имелась небольшая надстройка. Мы быстро догоняли судно. Гребут они, как догадываюсь, с утра, устали. Ветер крепчал, что больше помогало нам, чем им. Когда приблизились метров на триста, я приказал немного подвернуть, чтобы в итоге оказаться бортом к борту. Если подходить с кормы, надстройка закроет гребцов.