Морской лорд

Большую часть овец я отдал парням из Лесной в счет их доли в добыче. У матросов из Морской баранов хватает, уже начинают их продавать. Часть пшеницы отдал Йоро с условием, что посадят озимые. Они тут раньше только ячмень выращивали. Остальную перемололи на муку, напекли хлеба и наделали сухарей, которые сложили в бочки. Возьмем их в следующий рейс. От графа Честерского никто в манор не приезжал. Значит, мне или в меня поверили. Я отдохнул недельку, сплавал на яле на рыбалку, натягал трески. Мои матросы тоже почти все обзавелись лодками и сетями, наловили рыбы своим семьям. Деревня заметно преобразилась за год с небольшим. Уже не кажется нищей и обреченной, много женщин с грудными детьми, на улицах часто слышен смех. По вечерам молодежь устраивает на площади что-то типа танцев под дудку и арфу странного вида, которые издают еще более странные звуки. Теперь я знаю, откуда пошли модернистские течения в музыке двадцать первого века. Все плохое новое — хорошо забытое плохое старое. А Фион музыка нравится. Ничего лучше она ведь не слышала. Только ей, замужней женщине, туда хода нет. Она теперь возится с Ричардом и вроде бы собирается стать матерью во второй раз.

Задул свежий норд-ост — и меня потянуло в море. На этот раз решил пройтись вдоль побережья Бретани, посмотреть, что там сейчас делается. Мы прошли, никого не повстречав, проливом Святого Георга, пересекли Кельтское море и вышли в Атлантический океан. Курс я проложил на остров Уэссан — самую западную точку будущей Франции, а ныне герцогства Бретань. Все суда, идущие с юга в Ла-Манш, проходят мимо него. У острова зловещая репутация из-за сильных приливо-отливных течений, расположенных неподалеку рифов и скал и частых туманов. В двадцать первом веке моряки старались держаться от Уэссана подальше. В двенадцатом, когда плавают «держась за берег», приходится проходить рядом с ним. Недалеко от острова Уэссан, в северной части Брестской бухты, расположен порт Брест. В двадцать первом веке я бывал в Бресте.

С запада, со стороны Америки, шла высокая зыбь. Шхуна хорошо держится на высоких волнах, несмотря на то, что в балласте. Мои матросы впервые видели такую волну. Они старались показать, что им не страшно. Особенно боязно юнгам. Я взял двух мальчишек лет двенадцати, одного из Морской, второго из Лесной. Они по очереди сидят в «вороньем гнезде». Когда шхуна сильно кренится на борт, юнга забывает о своих обязанностях, судорожно цепляется за ограждение. Ничего, привыкнут.

А у меня душа прямо поет от счастья. Нравится мне, когда светит жаркое солнце, ветер умеренный, волна не буйная. По всему горизонту только голубая вода, а время словно застыло…

Нет, появился еще кто-то. Мой наметанный глаз выхватывает точку на юго-востоке. И это не остров или береговой мыс.

— Юнга, что ты там видишь? — кричу я, показывая в сторону цели.

— Вижу корабль! — кричит он.

Вся команда на палубе, потому что в трюме душно. Они смотрят на меня так, будто сражение начнется сразу после первого моего приказа. А я приказываю всего лишь немного изменить курс, чтобы встретиться с судном, находясь у него с наветренной стороны. Время начинает тянуться еще медленнее. Чтобы матросы не нервничали, предлагаю им приготовить оружие и доспехи. Защита есть не у всех. Я никак не внушу им, что доспех необходим. Им с детства вдалбливают, что валлиец не должен бояться ран и смерти в бою. Поэтому и проигрывают англосаксам и норманнам. Я выношу из каюты шлем, кольчугу, бригантину, стеганку, щит, меч, копье, арбалет и колчан с болтами.

Встречное судно больше нашего. Это средиземноморский неф, двухмачтовый, с большими латинскими парусами, которые сшиты из чередующихся, вертикальных, белых и красных полос. Они заметили нас и не испугались. Наоборот, приняли за добычу, пытаются отрезать шхуне путь к берегу. Они решили, что я убегаю. Похвальная глупость.

— Приготовить щиты! — приказываю я.

У нас есть дубовые щиты толщиной сантиметров пять, которые устанавливаются в пазы в фальшбортах и образуют защитную стену вдоль борта с узкими промежутками между ними, чтобы можно было стрелять из лука. Набор щитов у нас на один борт, а пока не ясно, с какого будем вести стрельбу. Их складываю на крышках трюма.

— Арбалетчиков и лучников бить в первую очередь, — напоминаю я.

Скорее всего, на нефе будут арбалетчики. Южные европейцы с луками не сильно дружат. Да и на судне удобнее пользоваться арбалетом, есть возможность стрелять из укрытия. Я тоже готовлю арбалет: натягиваю тетиву, кладу на цевье болт. Мои матросы с усмешкой поглядывают на арбалет, как мотоциклист на автомобиль, который ползет в пробке. Доспехи надевать рано, упарюсь в них.

Еще не менее получаса уходит на сближение. Юнги помогли мне облачиться в доспехи. Матросы выставили щиты с левого борта, хотя неф сейчас с правого.

— Пол борта право! — командую я рулевому.

Шхуна делает поворот фордевинд — корма пересекает линию ветра. Теперь неф оказывается у нас с левого, защищенного борта. Матросы закачивают крепить паруса, и я отдаю следующий приказ:

— Приготовиться к бою по левому борту!