Москва в эпоху реформ. От отмены крепостного права до Первой мировой войны

Внешний лоск скрывал за своеобразной ширмой внутреннюю часть ресторана. В 1910 году газеты сообщали: «Осмотром было установлено антисанитарное состояние подвального помещения, где проживают прачки и временно имеет пребывание хор, в состав которого входят малолетние дети. Губернатор поставил на вид приставу Шиманскому недостаточный надзор за рестораном, а местного урядника подверг аресту при полиции на 5 суток».

Среди посетителей заведения отметился В. Ходасевич: «Знаменитые были там раки – таких огромных я больше никогда нигде не видел. Выпивали там тоже лихо. Слушали хоры русские, украинские и цыганские. Были и закрытые помещения, и огромная длинная открытая терраса, подвешенная на деревянных кронштейнах – балках, прямо над обрывом. На ней стояли в несколько рядов столики. Очень интересно было сверху смотреть на всю Москву (именно всю, так как во все стороны видно было, где она кончалась, – не так, как теперь). Я никак не мог понять, почему про Москву говорят «белокаменная». Ведь с террасы Крынкина я видел в бинокль главным образом красные кирпичные дома».

Из ресторана на Воробьевых любуются столицей и герои романа «Лето Господне»: «Спас-Наливки. Розовенькая, Успенья Казачья… Григорий Кесарейский, Троица-Шабловка… Риз Положение… а за ней, в пять кумполочков, розовый-то… Донской монастырь наш, а то – Данилов, в роще-то. А позадь-то, колокольня-то высоченная, как свеча… то Симонов монастырь, старинный!.. А Иван-то Великой, а Кремь-то наш, а? А вон те Сухарева Башня… А орлы те, орлы на башенках… А Москва-река-то наша, а?.. А под нами-то, за лужком… белый-красный… кака колокольня-то с узорами, с кудерьками, а?! Девичий монастырь это. Кака Москва-то наша..!» После революции в ресторане устроили библиотеку, а потом он сгорел. Поговаривают, что пожар устроили наследники хозяина, дабы не отдавать лично нажитое, выстраданное имущество в руки экспроприаторов.

Местом притяжения обеспеченных москвичей служил район Петровского парка, где на рубеже XIX–XX веков сформировался целый кластер ресторанных заведений. «Эй, ямщик, гони-как к «Яру», легкий морозец, тройки на Петербургском шоссе, недельные загулы купцов, скромные профессорские банкеты, веселые студенческие посиделки…

Сад в ресторане «Яр», аналог нынешней летней веранды

Ресторан «Яр» довольно долго кружил по Москве, сменил несколько адресов, прежде чем закрепился в упомянутом районе. Первый владелец заведения, Транквиль Яр, вызывал у москвичей чувство теплоты и уважения: «Кто не помнит знаменитого Яра с его супом à lа lortue из телячьей головки, который нисколько не уступал вкусом настоящему черепаховому, – с его бифстексом, с трюфелями, с его куропатками жареными en Perigord, в которых опять трюфелей было больше, чем мяса, – с его цыплятами в январе месяце, с свежими бобами, – с его куропадинами из молодых тетеревов, паровыми лещами и, наконец, с его матлотом из стерлядей?»

После смерти Яра владельцы заведения часто меняются, но пореформенная Москва с ее первыми капиталами уже приобрела вкус к длительным и пышным посиделкам. В 1860-е годы заведение славится хором Федора Соколова и цыганкой Пишей. Соколов аккомпанировал выступающим: «Превосходный гитарист, он как-то в то же время и жонглировал гитарой, с быстротою молнии вертя ее в руках, причем при своем обороте к хору делал ногами какой-то кунштюк, который приводил публику в восторг»[290]

.

Что за хор певал у «Яра»?Он был Пишей знаменит.Соколовского гитара

До сих пор в ушах звенит…

В 1871 году ресторан был приобретен Федором Аксеновым, получившим прозвище «Господин Апельсин». Говорят, что в первые годы владелец «Яра» отличался невероятной прижимистостью и сам, по снегу, хаживал в Москву за провизией. Но купцы, сдабривавшие центр всеобщего разгула сторублевками, «катеньками», очень быстро пополнили аксеновскую казну.

Хозяин не сдерживал напор гостей – существовали официальные таксы на невинные развлечения. Разбить зеркало обходилось в 120 рублей, чуть меньше брали за право измазать официанта горчицей. Для более возвышенных персон предназначался Пушкинский кабинет ресторана с бюстом солнца русской поэзии. Аксенов активно эксплуатировал легенду о том, что-де сам Александр Сергеевич в том Яре бывал и «трюфли Яра» в стихотворении «Дорожные жалобы» нахваливал. В 1880-е годы простой народ только начинал открывать Пушкина, и невдомек было среднему посетителю, что те стихи Пушкин писал о ресторане на Кузнецком Мосту, в окрестности Петровского парка отродясь не заглядывая. Получая огромные доходы, Аксенов расширяет здание и заводит газовое освещение.