Моцарт и его время

Для знатоков и любителей, или Мера и чрезмерность «_Чег0 р_ых0.

тише!? — Нечто среднее»*. «Нечто среднее» — так на русский язык можно перевести понятие МШеШт%е. Главное его значение, которое можно выяснить из контекста моцартовской переписки, — отказ от крайностей, «середина» между музыкой для знатоков (Кеппег) и для любителей или, точнее, не-знатоков (ШсМ-кеппег). Знаменитая цитата о природе клавирного концерта — именно об этом.

> Концерты представляют собой как раз нечто среднее между слишком сложным и слишком легким. Они блестящи, приятны для слуха. Но, естественно, без того, чтобы впадать в пустоту. Что-то тут или

а Копгаё. 8. 146.

Ь 2.а$1а\ч. Р. 291.

с Письмо от 10 февраля 1784 г. — Впе/еСА III. 5. 300.

(3 Письмо от 28 декабря 1782 г. — Впе/еСА III. 5. 246.

го

I

С.

О

н

X

го

О

с

2

о

о

О

Н

О

а>

&

Он

О

и

н

там смогут оценить только знатоки, но все же при этом и незнатоки должны получить удовольствие, хотя и не понимая почему^а.

Моцарту, по-видимому, совсем не безразлично, как обычная, а не избранная публика воспримет его произведения. Снобизм ученого музыканта ему принципиально чужд, хотя он сам признавал, что науку композиции освоил более основательно, чем кто-либо из его коллег^ь. Он был включен в музыкальную жизнь настолько органично и основательно, настолько зависел от нее, что оставить в стороне такие явления, как мода и вкус разных слоев публики, он не мог. Кого именно он считал знатоками и незнатоками?

Резонно было бы предположить, что разделение проходило между профессионалами и дилетантами. Ответ, однако, не столь прост. Известно, сколь высоко и Вольфганг, и его отец ценили мнение Хассе и падре Мартини в годы, когда юному композитору нужна была поддержка, как были важны для Моцарта в пору его творческого самоопределения и зрелости отзывы Каннабиха, Мысли-вечека, Глюка, Й. Гайдна, Сальери. Вместе с тем умения и знания некоторых своих собратьев по цеху Моцарт не слишком ценил. Среди них, например, — аббат Фоглер, немецкий композитор, органист, педагог, автор труда по теории композиции. В разное время он занимал пост придворного капельмейстера в Мангейме, Стокгольме и Дармштадте. Ни композиторские, ни теоретические, не педагогические достоинства Фоглера у Вольфганга не вызывали никакого уважения:

> Господин вице-капельмейстер Фоглер, который на днях вел службу, —

ничтожный музыкальный паяц^с [...]. Он написал МЬегеге, которое, как все говорят, невозможно слушать, так как все в нем неправильно [...]. Он дурак, возомнивший, будто лучше и совершеннее него нет. Весь оркестр от первого и до последнего человека его не любит [...]. Его книга служит больше для обучения счету, чем композиции. Он говорит, будто за три недели выучит композитора, а за шесть месяцев — певца. Но этого никто не видел^ё.

Справедливости ради, нужно заметить, что педагогические заслуги Фоглера были все же весьма значительны. К нему за консультациями обращался младший сын Моцарта, у него учились Карл Мария фон Вебер и Джакомо Мейербер. Однако решающей в глазах Моцарта была несостоятельность Фоглера-композитора, не позволявшая считать его знатоком музыкального искусства. Вряд ли Вольфганг причислял к ним и некоторых инструменталистов, с которы-

а 1ЬМ. 5. 245-246.