Мудрость леса. В поисках материнского древа и таинственной связи всего живого

После нескольких месяцев поисков я нашла три плоские вырубки, все на правительственной территории – места неудачных сосновых лесопосадок, возможно, из-за нарушения биологии почв. На одном из участков я схлестнулась с владельцем ранчо, незаконно пасшим там коров. Он громко протестовал против моей идеи превратить неудачное насаждение в тестовую площадку, утверждая, что имеет право на вырубку, которую обрабатывал в течение многих лет. Он был не в восторге от моего заявления, что я как лесовод-исследователь имею полномочия здесь работать, а он покушается на общественную собственность.

Черт возьми! Только этого мне не хватало.

Подготовка к эксперименту заняла еще несколько месяцев.

Нужно было отметить на земле каждое из восьмидесяти одной тысячи шестисот посадочных мест, но сначала справиться с инфекциями корней на трех вырубках. Пришлось выкорчевать около двадцати тысяч старых пней, потому что корневая гниль, вызванная грибом Armillaria, заражала мертвые корни и, как паразит, распространялась на выжившие деревья. Около тридцати тысяч инфицированных сосен были мертвы, умирали или находились в ужасном состоянии, поэтому их пришлось убрать вместе с инфицированными местными растениями. Кроме того, при работах пострадала лесная подстилка, поскольку бульдозер стаскивал к кромке леса огромные кучи пней, мертвых саженцев и больных растений. Я начинала с чистого листа.

Я не могла решить, на что была похожа территория – на фермерское поле или на поле битвы после того, как с него унесли раненых. Мой исследовательский грант не покрывал установку ограждений для скота, поэтому я нарисовала фальшивую решетку у въезда на участок. Я слышала, что коровы не пересекают линии на дороге, боясь сломать ноги. Это работало первые несколько месяцев. Следующим летом я с бригадой провела месяц под жарким солнцем, кропотливо высаживая саженцы в размеченных местах.

Через несколько недель все саженцы погибли.

Я была потрясена. Никогда не видела такого. Я осматривала гниющие стебли – никаких признаков пагубного солнечного ожога или воздействия мороза. Я выкапывала корни и проверяла их под микроскопом: признаки патологической инфекции также отсутствовали. Но они напомнили мне забальзамированные корни елей в Лиллуэте: никаких новых корневых кончиков, только темные, неразветвленные стержневые корни. Вернувшись на участок, я увидела пышный травостой, поскольку все заросло ежей. Я ломала голову, откуда она взялась, когда подъехал владелец ранчо.

– Ваши деревья мертвы! – рассмеялся он, глядя на катастрофу.

– Да, и я не понимаю, что случилось.

Зато понимал он. Очень хорошо понимал. Разъяренный потерей места для выпаса, он густо засеял вырубку травой.

Наша группа (бурча под нос – в основном этим занималась я) убрала траву и снова засадила участок. Опять ничего не получилось. Первой погибла береза, затем лиственница, пихта и, наконец, кедр. В порядке чувствительности к свету и нехватке влаги.

Третья попытка на следующий год. Очередная неудача.

Четвертое высаживание.

И снова все саженцы погибли. Участок оказался черной дырой, в которой ничего не могло выжить. Ничего, кроме густой травы. Коровы ухмылялись при виде нас; мне захотелось собрать весь коровий навоз и вывалить его на грузовик хозяина ранчо. Я догадывалась, что в первый год травы лишили саженцы влаги, но у меня было тревожное ощущение, что пострадала почва. Я поспешила обвинить оппонента, но втайне понимала: активная подготовка территории нарушила лесную подстилку и соскоблила верхний слой почвы. Это не способствовало успеху.

Пихта Дугласа и лиственница западная образуют симбиозы только с эктомикоризными грибами, то есть грибами, которые покрывают внешнюю сторону кончиков корней, в то время как злаковые травы взаимодействуют только с арбускулярными микоризными грибами, которые проникают в клетки коры их корней.

Саженцы погибли от голода, потому что необходимые им микоризные грибы были вытеснены теми, которые нравились только этой чертовой траве. Меня осенило, что владелец ранчо помог мне разобраться в самом глубоком вопросе: имеет ли решающее значение для здоровья деревьев связь с правильным видом почвенных грибов?