Мудрость леса. В поисках материнского древа и таинственной связи всего живого

– Нам нужно как следует разобраться, что мы выигрываем и теряем, – сформулировала я. – Вероятно, существуют более удачные способы улучшать лесопосадки, нежели сгребать лесную подстилку. Когда мы удаляем органические вещества и уплотняем почву, это не сулит ничего хорошего для долгосрочного здоровья. Нам нужны более точные данные, прежде чем применять эти процедуры для всего ландшафта.

– Сюзанна, а что насчет березы? – раздалось из глубины помещения. – Это же против нее направлена политика свободного роста.

Это был ученый из Виктории, который также пытался разобраться в том, как береза и тополь мешают или помогают хвойным деревьям. Как и меня, его интересовали далеко идущие экологические последствия расчисток, но его позиция была в большей степени связана с выработкой политики.

Наконец-то я перешла к результатам по растительным сообществам, содержащим березу бумажную.

– Вы правы. Вырубка, опрыскивание или кольцевание березы увеличивает обхват пихты Дугласа, иногда в полтора раза, – сообщила я, переходя к гистограмме, отражающей реакцию роста пихты на различные виды обработки участков.

Кто-то прислонился к шторе, и в комнату проник луч света. Кочаны капусты наклонились вперед. Мне хотелось выбежать на улицу, на чистый свежий воздух. Я была не прочь поговорить о березе, но эта тема содержала множество проблем.

Джо кивнул Преподобному и указал на слайд, наконец-то увидев желаемое.

– Однако мы должны быть осторожны, чем больше берез удаляется, тем больше елей погибает от болезни корней, – объяснила я. – Обрезание и кольцевание делает березы уязвимыми перед корневыми инфекциями.

Как только мы срезаем березу, инфекция захлестывает ее корни, после чего распространяется на корни ели.

Частота заболеваний увеличивается в семь раз по сравнению с необработанными насаждениями.

Боюсь, мы обмениваем увеличение быстрого прироста на снижение выживаемости в долгосрочной перспективе.

Вмешался специалист по патологиям, который заметил, что мне следует проявлять осторожность, поскольку исследования не показывают, как болезнь ведет себя в масштабах всего леса. Патогенные грибы растут отдельными пятнами; без точного знания, где они находятся под землей, местоположение тестовых участков – обработанного и контрольного – может оказаться связанным с зараженным пятном чисто случайно.

Он полагал, что я могла получить такие результаты вследствие распределения участков. Иными словами, мне требовалось изучать поведенческие реакции патогена на бо́льших площадях. Ранее мы обсуждали это с ним в частном порядке и пришли к выводу, что повторение экспериментов на таком большом количестве участков делает мои выводы обоснованными, поэтому я расстроилась из-за того, что сейчас он вновь затронул эту проблему.

– Да, это так, – сказала я как можно вежливее, – но этот эксперимент был воспроизведен пятнадцать раз, поэтому я уверена в результатах.

Капустные кочаны повернулись к патологу, ожидая услышать последнее веское слово, и он слегка покачал головой в знак того, что является авторитетом в теме. Тип с морковкой громко хрустнул, словно подтверждая это.

Я закончила презентацию под жидкие аплодисменты. Лесоводы, работавшие в поле, были благодарны, что представленные доказательства соответствовали виденному ими в природе, а вот руководители брюзжали. Они продолжали задавать мне привычные вопросы, объясняя, что лесопосадки зарастут кустарником, если не бороться с сорными растениями вроде березы. Им требовались более продолжительные исследования. Естественно, они не собирались менять политику из-за моих экспериментов. Толпа разошлась на перерыв.

Слушатели разбились на группы, потягивая кофе с металлическим привкусом и уплетая маффины. Я уронила подставку со слайдами, и они разлетелись в стороны. Какой-то молодой человек бросился на помощь, остальные оглянулись и вернулись к разговорам. Дрожащими руками я налила кофе, не для утоления жажды, а ради повода пообщаться с присутствующими и услышать их мнение. Некоторые лесоводы похвалили. Дейв заметил, что мои результаты имеют смысл, но уничтожать кустарник все равно придется, потому что таковы правила. Руководство не отвлекалось от беседы. Казалось, ни у кого не возникало желания подойти ко мне, к тому же балом правил Преподобный. Ко мне присоединилась Барб, знающая, как трудно и даже унизительно ждать признания. Я и так не умела вести непринужденный разговор, а сейчас внутри был полный раздрай. Наконец она схватила меня и вывела на улицу. Нас обдувал легкий ветерок; мимо пролетела канадская кукша.

– Вот ублюдки! – выругалась она. – Могли бы поблагодарить тебя за работу, которую ты проделала, пытаясь понять, какого черта мы творим с нашими лесами.