Мудрость леса. В поисках материнского древа и таинственной связи всего живого

Я побрела сквозь туман к следующей группе, сверяясь с нарисованной от руки картой. Из-под снега показалась группа зеленых основных стеблей. Эти деревца я посадила без барьера, предоставив им возможность подсоединиться к богатой грибной сети старейшин. С прошлого лета они прибавили в росте по сантиметру, и у каждого появилась новая толстая верхушечная почка. Я расчистила снег, который был здесь неглубоким из-за сохраняющих тепло стеблей, и соскребла лесную подстилку глубиной в сантиметр. В органическом слое лежали густые микоризы, богато окрашенные, как на картине эпохи Возрождения, и я вдруг почувствовала облегчение и надежду. Я нашла корень саженца и заметила темную нить гриба Rhizopogon, соединяющую его с гигантской пихтой Дугласа в нескольких метрах. Другой корень покрывал переливавшийся желтый микоризный гриб Piloderma, и я проследовала за его мясистыми желтыми нитями до старой березы. В изумлении я присела. Деревце оказалось соединено процветающей микоризной сетью и со зрелой пихтой Дугласа, и с березой бумажной.

Я натянула шапку на уши. Похоже, сеть действительно поддерживала этот саженец. Старые деревья могли посылать ему сахара или аминокислоты через толстые грибные коврики, компенсируя ту мизерную скорость фотосинтеза, которую из-за тусклого света давали крошечные иголки, и те крохи питательных веществ, которые молодые корни вытягивали из почвы. Или, возможно, старые деревья просто инокулировали саженцы собственным набором микоризных грибов, чтобы молодняк мог без дополнительной помощи добраться до питательных веществ, прочно связанных с почвой.

Покопавшись в лесной подстилке под очередным саженцем, я обнаружила на его корнях еще с полдюжины микориз. Я уже знала, что в этом лесу насчитывается более ста видов микоризных грибов. Около половины из них – «универсалы», которые создают сеть и с березой бумажной, и с пихтой Дугласа. Замысловато сотканный ковер. Другая половина – «узкие специалисты», демонстрирующие верность либо березе, либо пихте, но не обеим сразу. Считалось, что у каждого из этих специалистов своя ниша: одни умеют добывать фосфор из гумуса, другие – азот из стареющей древесины; одни впитывают воду из глубины почвы, другие – из поверхностных слоев; одни активны весной, другие – осенью; одни вырабатывают богатые энергией экссудаты, которыми питаются бактерии, занимающиеся различной работой, например разложением гумуса, преобразованием азота или борьбой с болезнями; другие производят меньше экссудатов, потому что для их работы требуется меньше энергии. Глянцевый блеск микоризы Piloderma, которую я проследила до березы, подталкивал к выводу, что она содержит богатый запас углерода, поддерживающий биопленку люминесцентных бактерий Pseudomonas fluorescens, чьи антитела могут сдерживать рост корневого патогена – опенка Armillaria ostoyae. Оказалось, в микоризе гриба Tuber живут бактерии Bacillus, которые трансформируют азот, и это объясняет, почему листья березы содержат гораздо больше азота, чем иголки пихты.

Но мы почти ничего не знали о функциях подавляющего большинства микоризных грибов. Было известно лишь то, что в старых лесах грибов больше, чем на лесопосадках, и эти виды – особенно связанные со старыми деревьями – отличаются толщиной, мясистостью и устойчивостью и способны получать доступ к ресурсам, хранящимся в труднодоступных уголках почвы. Они открывают доступ к важным питательным веществам, которые веками удерживались в цепких комплексах гумуса и минеральных частиц. Атомы старых азота и фосфора были заключены в филлосиликатные глины и связаны с углеродными кольцами, соединенными подобно проволочной сетке.

Собирая грибы в течение многих сезонов и лет, мы с Дэном выяснили, что в старых лесах есть особые старые грибы. Одни из них появлялись только в крайне дождливые месяцы и годы, а другие – только один раз. Одни давали плодовое тело только в сухие месяцы, у других плодовые тела наливались силой независимо от времени года.

Мы также выкапывали корни березы и пихты в лесах возрастом от нескольких лет до сотен, анализировали их ДНК и сравнивали с данными универсальной генетической библиотеки, чтобы определить вид грибов.