Муки науки. Ученый и власть, ученый и деньги, ученый и мораль

Аналогичную, но гораздо более масштабную, шутку предприняли журналисты Петербурга, и их поддержали археологи Эрмитажа. В 2004 году в Эрмитаже была организована грандиозная выставка «Золото болот», все экспонаты которой были продуктами свободной фантазии современных художников. На выставке было представлено некое племя древних болотных карликов, их культура и творчество, золотые статуэтки и украшения, деревянные резные фигурки, планы поселений, дневники археологов, якобы копавших эти поселения, гербарии и коллекции насекомых – образцы фауны и флоры географической среды, чертежи погребений. К выставке был издан роскошный том in quarto, заполненный цветными иллюстрациями в лучшем эрмитажном стиле на глянцевой бумаге, хорошим для научного издания тиражом (1500 экземпляров)[56]. Тóму предшествует предисловие директора Эрмитажа профессора М.Б. Пиотровского. В статье видного сотрудника Эрмитажа Ю.Ю. Пиотровского приводится цитата из Артуро Перес-Реверте: «По сути, игра – это единственная по-настоящему серьезная вещь».

Когда я был молодым, очень популярен был в журналах раздел «Физики шутят». Вот сейчас и археологи шутят.

Но Mock Archaeology переводится не только как «пародийная, шуточная археология», «археология понарошку», но и как «жульническая, поддельная, фальсифицированная археология». Между тем в археологии подделки только очень неопытными сотрудниками, новичками, воспринимаются как невинные шутки. Ведь в археологии раскопки памятника идентичны его уничтожению. Вторично раскопать и проверить, как там вещи лежали, невозможно. Поэтому за такие шутки (подбросить подделку и т. п.) я немедленно увольнял из экспедиции. Более того, правила раскопок входят в критерии научности. А критерии научности археология привыкла воспринимать всерьез, и размывание этих критериев – на берегах ли Темзы или на берегах Невы – может для нее оказаться рискованной шуткой. Опасной шуткой. Мне вполне доступен юмор, но нужно очень строго разграничивать шутки и серьезное дело. И, пожалуй, не увлекаться культивированием шуток, слишком близких к делу.

Конечно, археология и Эрмитаж – здесь только показатели общего тренда к постмодернизму. Он касается всех искусств и всех наук. Что такое планируемая «Силиконовая долина» в Сколково? Тот же симулякр. Идея в том, чтобы туда потекли из всех стран инвестиции, и мировые светила науки съехались работать там. Но заведомо ясно, что для того, чтобы то и другое произошло, нужно обеспечить атмосферу, в которой инвесторы будут уверены, что затеянное ими дело не отнимет кто-нибудь из госбезопасности или из приятелей властителя, а ученые – что их не обвинят в передаче информации в Зимбабве. А это значит, что нужно сначала выпустить Ходорковского и Сутягина со товарищи и отдать под суд инициаторов и исполнителей этих судебных затей. Без этого можно, конечно, взять Вексельберга за фаберже и побудить его финансировать Сколково, можно привлечь и других домашних миллиардеров, можно вложить государственные миллиарды, но получится не настоящая Силиконовая долина, а Утерянный город Бофузэтсваны.

Если выяснится, что у Вексельберга не ладится, то не назначить ли Анатолия Белкина главой проекта? «Золото болот» всегда на поверку оказывается мишурой, а вот «карлики болот» ближе к реальности и даже умеют мечтать.

№ 14 (58), 20 июля 2010

15. Жертвоприношение и обрезание глазами скептика (культура, религия, Интернет и коммунизм)

Трудно назвать основную профессию Сергея Эрлиха – то ли он историк-писатель, ставший издателем, то ли питерский издатель, который сам пишет интересные книги и статьи по истории. В толстом археологическом журнале «Стратум-плюс» (города издания: Петербург, Кишинев, Одесса, Бухарест) за 2011 год появилась его статья с замысловатым названием «Траектория футуристории», усиленным объяснительным подзаголовком: «От культуры жертвоприношения к культуре самопожертвования»[57]. По его мнению, история культуры идет от жертвоприношения к будущему, построенному на идее самопожертвования, когда люди откажутся от собственности и авторских прав.

Это туманное будущее, о котором можно гадать и прообраз которого Эрлих видит в Интернете, разрушающем авторское право, меня здесь мало занимает. Но поскольку он стремится проследить всю траекторию этого исторического процесса и аргументировать именно такое его понимание, древние этапы процесса я бы хотел проверить, задавшись вопросом, насколько прочна предъявленная аргументация.