Муки науки. Ученый и власть, ученый и деньги, ученый и мораль

С другой стороны, Томас Кун и физику, и астрономию тоже, в сущности, подчиняет обычаю, формализуя его и называя парадигмой. Парадигма ведь не вырастает из предшествующей парадигмы, а утверждается как новый обычай. Узость парадигмы Томаса Куна, при всей меткости его отдельных наблюдений, давно подвергнута разносторонней критике. Недалеко от идеи парадигмы ушла и идея эпистемы Мишеля Фуко. Все-таки мы понимаем, что развитие естественных наук не сводится к случайной смене парадигм и эпистем, что в нем есть логика и последовательность, есть прогресс. А в гуманитарном знании?

Что английское деление знания на науку (science) и гуманитарные дисциплины (humanities) имеет резон, – несомненно. Но насколько справедлива категоричность этого деления? Ведь для англичан гуманитарии – не ученые. Для них подходят термины scholar, researcher, но не scientist.

Очевидно, нужно попытаться понять, что объединяет естественные, точные и гуманитарные науки (если все они являются науками), отличая их от других областей знания, и что отличает гуманитарные науки от других научных дисциплин.

Все науки требуют эрудиции, знания материала и литературы, но это считается необходимым и для лженаук. Астролог должен знать массу накопленного знания о положениях планет, звезд и созвездий. Все науки описывают материал и конструируют схемы. Во всех науках осуществляется классификация материала. Все науки выдвигают предположения, но и это не отличает их от лженаук. Те даже предполагают и предсказывают с большей степенью уверенности. Отличием науки является научный метод. Метод заключается в способах проверки гипотез для обращения их в достоверное знание или по крайней мере в такое знание, мера достоверности которого может быть установлена. В науке подтвержденная гипотеза становится либо теорией, либо фактом. Хорошая теория в пределе оборачивается частным методом.

В лженауках нет научного метода, а то, что называется в них теориями, настоящими теориями не является, так как вырастает не из проверки гипотез, а из случайных наблюдений и спекулятивных построений. Планета Марс была связана у римлян с богом войны (отсюда и ее имя), значит, его выдвижение в такое-то созвездие грозит войной. Логика есть? Ну, дальнейшее – дело формулировок и убеждения легковерных.

Теория и метод… Я прекрасно понимаю, что не все гуманитарные работы соответствуют этому критерию научности, но ведь и не все естествоведческие исследования ему соответствуют. В идеале этому критерию вполне могут отвечать какие-то гуманитарные исследования, вот они и должны считаться наукой.

Чем отличаются гуманитарные исследования от «естественно-научных и точных»? Все названия этого круга наук – «гуманитарные», «социальные», «науки о духе» – не вполне совпадают по охвату и вообще вводят в заблуждение. Термин «гуманитарные» подразумевал науки о человеческом (искусствоведение, филологию, философию, юриспруденцию), но схожи ли они по методам? Вскоре рядом с ним встал термин «антропологические», по смыслу такой же (только от греческих корней, не от латинских), но совершенно явно он стал охватывать также науки естественные и точные, и даже больше именно эти (наряду с лингвистикой – психологию, физическую антропологию). По-разному можно изучать человека. Немецкий термин Geisteswissenschaften («науки о духе») изначально не совпадал с идеей гуманитарности (например, он не охватывал историю), но потом и вовсе утратил свой критерий включения. Включать ли в так обозначенный круг психологию? А археологию? Это ведь наука о материальных древностях, но также и о культуре.

Самостоятельное определение гуманитарных наук состоятельно, только если удается найти их общность и специфику в основании, то есть в методе исследования. Выдвигались разные критерии. Часто говорят о соотношении субъекта и объекта исследования. Мол, в естествознании субъект исследования (исследователь) четко отделен от объекта (природы), а в гуманитарных науках (или в антропологических) такого четкого отделения нет. Мне это не кажется существенным тезисом. Тут, по сути, все гуманитарные исследования приравниваются к интроспекции. Но этот метод применим лишь в некоторых областях, да и в них не охватывает всей методики. Вопреки утверждениям сторонников «критической теории», даже изучая себя как индивида, ученый, если он ученый и строго соблюдает методику, может рассматривать себя как посторонний объект. С другой стороны, и в естествознании во многих случаях субъект исследования самим своим присутствием и использованием своих инструментов вносит изменения в результат, и приходится добиваться устранения этого эффекта (или пересмотра с его учетом, пересчета).