МУОС

Близкими людьми Игорь и радиомеханик не стали, но Игорь был благодарен за то, что радиомеханика абсолютно не смущало происхождение его ученика. Правда, для других людей он по-прежнему был изгоем. И если не считать пары фраз в день, которыми они перебрасывались с радиомехаником, Игорю случалось сутками не разговаривать вообще.

За пять лет Игорь худо-бедно научился радиоделу, мог даже сам кое-что спаять.

1.3.

К исходу второй недели пребывания в должности «начальника рубки» Игорь стал понимать, что «назначением» он обязан лишь неприязни к нему окружающих и тому малому значению, которое уделялось Советом проекту «Цивилизация», после его провала. Его задача заключалась в том, чтобы жить в рубке и прослушивать радиоэфир. Ему даже выдали тетрадь, которую озаглавили: «Проект Цивилизация. Журнал приёма радиосигналов». В данной тетради до сих пор не появилось ни одной записи.

Старый радиомеханик, не смотря на его отстранение от проекта, всё-таки иногда заходил в рубку. В свободное от основной работы время он что-то перестроил в приемнике и он сам плавно сканировал эфир на разных частотах, так что Игорьку не надо было крутить ручки. В течении трех часов приемник «прослушивал» весь доступный диапазон, а потом начинал сначала.

Игорь ходил, получал свой служебный паёк, возвращался в рубку и круглосуточно слышал из приёмника лишь писк и треск, да те странные стуки-скрежет на одной и той же частоте. Сначала он вслушивался внимательно, боясь что-нибудь пропустить, потом более рассеянно. Потом постоянный звук стал его раздражать, не давал заснуть ночью. Потом он привык и уже почти не обращал на звук внимания.

Но сегодня ему стало снова себя очень жалко и от этого он не мог заснуть. Его совсем забыли в этой проклятой рубке. Он представил, что через долгие годы, став стариком, он так и умрёт здесь, и никто не придёт его похоронить. Только потом найдут мумифицированный труп на полу рубки и долго будут гадать, кто же это такой и чего он здесь оказался. Проваливаясь в дрёму, под шипение приёмника ему привиделось, что он вышел на платформу к палатке раздачи служебных пайков. Завидев его, люди стали разбегаться, а когда он подошел к палатке, то на прилавке не увидел привычных грибов и вяленого мяса в бумажных пакетах. На столе лежало зеркало на всю длину и ширину стола. Он подозревал, что увидит в этом зеркале, боялся в него посмотреть, но пересилил себя и нагнулся. Он увидел в зеркале своё отражение: череп, обтянутый полусгнившей кожей с редкими волосами на макушке. Вместо рта и глаз – дыры. Он испугался, выбежал из палатки и встретил на перроне столпившихся людей, которые смотрели на него с ненавистью.

Вдруг он услышал знакомый голос и, повернувшись, увидел свою мать в эсесовской форме. За руку матери держалась шестилетняя смуглая девочка без черепной коробки, с вытаращенными глазами и дикой улыбкой на лице. Они подошли к нему. Мать, глядя поверх его головы, с отвращением шептала: «На кого ты похож. Ты позоришь нацию, выродок. Тебе не место здесь». Он посмотрел на девочку и увидел, что там, где должен быть мозг, кишат черви. Девочка стала приближаться к нему со словами: «Чурка, поцелуй меня, чурка, поцелуй меня». Она пыталась обнять его. Игорь в испуге отходил назад. Вдруг он провалился в открытый люк и стал падать в бездну. А сверху доносился шепот матери на немецком языке, из которого он понял одну фразу: «Партизанэн-штрассе»

Момент соприкосновения с дном бездны во сне всегда совпадает с пробуждением. Игорь проснулся в холодном поту, быстро сел на тюфяке, ударившись головой в стол. Потирая лоб, он понял, что это обычный кошмар.

– …мы ждём вас…

Игорь мог поклясться, что это был уже не сон. Это только что доносилось из шипевшего динамика. Но приемник, благодаря настройкам радиомеханика, уже сменил частоту. Игорь подскочил и быстро дёрнул ручку приёмника на то место, где она была в момент, когда из приёмника прозвучало что-то членораздельное. Второй рукой отключая автоматический режим поиска. «…ждём…ш-ш-ш». И всё. Обычный шум.

Сон сняло, как рукой. Игорь несколько часов вслушивался в радиосигнал на этой же частоте. Он не пошёл за дневным пайком, боясь пропустить что-то важное. К вечеру этого же дня шипение стало менять тембр и сквозь него, как будто сквозь стену дождя, начал пробиваться женский голос: «Внимание… ш-ш-ш… вещает убежище метро… ш-ш-ш.. ..просим помощь… ш-ш-ш… другие атакуют с края… ш-ш-ш… гибнут дети…». Потом этот же голос заговорил на незнакомых языках, видимо повторяя тот же текст. Здесь Игорь и услышал непонятную фразу «Партизанен-штрассе», которая ворвалась в его сон под видом шепота матери.

1.4.