Мы можем договориться: Стратегии разрешения сложных конфликтов

Самым большим камнем преткновения для Карадона стал Советский Союз, который имел серьезные возражения. Голос этого государства был очень важным, поскольку оно имело право вето. После трех недель трудных переговоров, имевших целью удовлетворить все стороны, правительство Великобритании потребовало от Карадона ускорить завершение процесса. Хью созвал Совет для голосования по предложенной резолюции.

За десять минут до голосования, когда Карадон стоял у дверей зала Совета Безопасности, к нему подошел первый заместитель министра иностранных дел СССР Василий Кузнецов:

– Господин Карадон, я хочу попросить вас об одолжении. Пожалуйста, перенесите голосование на две недели.

– Господин Кузнецов, – ответил Хью, – извините, но мы обсуждаем вопрос уже три недели. Я думаю, что у каждого была возможность высказать свое мнение. Пришло время голосовать.

Кузнецов внимательно посмотрел на него.

– Господин Карадон, боюсь, вы меня неправильно поняли. Если вы отложите голосование на две недели, это будет личным одолжением мне.

Здесь Карадон на мгновение прервал свой рассказ.

– Так что же вы сделали? – спросил я его, сгорая от любопытства.

– Ну, – проговорил Карадон, – когда Кузнецов добавил слово «личный», я понял, что должен удовлетворить его просьбу, хотя и знал, что со стороны Лондона и Вашингтона будет много противодействия.

– Почему вы это сделали? – спросил я.

– По одной простой причине, – ответил Карадон. – Среди американских дипломатов Кузнецов имел репутацию порядочного и честного человека. Он потратил годы на ее создание. Кузнецов говорил со мной от собственного имени. Если он рисковал своей репутацией, я знал, что могу быть уверен: он не использует эти две недели для подрыва хрупкой коалиции, которую я создал для поддержки проекта резолюции. Голосование состоялось через две недели в зале Совета Безопасности ООН. Последней страной, принявшей участие в голосовании, был Союз Советских Социалистических Республик. Когда Кузнецов поднял руку и проголосовал за, удивились все, кроме меня. Верный своему слову, он использовал эти две недели для визита в Москву, чтобы убедить начальство отказаться от несогласия с предложенной резолюцией.

История Карадона произвела на меня неизгладимое впечатление. Без своей личной репутации порядочного человека, выработанной за многие годы, Кузнецов никогда бы не смог выгадать эти две недели. Без его способности завоевывать доверие политических противников мы могли бы не получить резолюцию ООН 242 – возможно, самую важную резолюцию, когда-либо существовавшую по палестино-израильскому конфликту{84}.

Даже в ситуации всеобщего недоверия у Кузнецова оставалось то, что можно было бы назвать рабочим доверием. На его слово можно было положиться. Коллеги доверяли ему конфиденциальную информацию, зная, что он не воспользуется ею им во вред. Благодаря своей репутации Кузнецов имел больше шансов на успех, участвуя в бесчисленных дипломатических переговорах.

Доверие привлекает.

СОСТАВЬТЕ МЕНЮ ДОВЕРИЯ

Но вот трудный вопрос: если ни одна из сторон не доверяет другой, как можно выстроить доверие?

Работа в Венесуэле с президентом Чавесом подсказала мне отличный способ. Как я рассказывал ранее, Чавес принял мое предложение разработать список практических сигналов, которые каждая сторона могла бы послать другой. Эти сигналы были направлены на снижение недоверия и деэскалацию кризиса, который грозил перерасти в массовое насилие. Уго поручил своему министру внутренних дел Диосдадо Кабельо следить за происходящим.

Чавес привел пример первого сигнала, который он расценил бы как положительный со стороны своих политических оппонентов (некоторые из них владели частными телестудиями):

– Они могли бы перестать называть меня моно (обезьяной) на своих телеканалах.

Вместе с Франсиско Диесом, моим коллегой из Центра Картера, я сразу же после встречи с Чавесом отправился на встречу с его политическими оппонентами, группой примерно из 15 человек. Франсиско и я проинформировали их о нашем разговоре с президентом. Мы думали, что им будет приятно услышать, что мы открыли дверь для возможного диалога. Но ошибались.

– Мы не хотим с ним общаться. Он хитрый. Ему нельзя доверять, – сказал Рикардо. Остальные лидеры энергично закивали.

– Понимаю, что вы ему ни капельки не доверяете, – ответил я. – Весь смысл этого предложения – проверить, заслуживает он доверия или нет, прежде чем задумываться о том, чтобы сесть с ним или его людьми за стол переговоров. Решать вам. Хотите попробовать? Это не будет стоить вам ничего, лишь немного времени. Если не хотите, я просто сообщу ему, что идея не сработала.

Возникла многозначительная пауза; все остановились, чтобы поразмыслить. Наконец оппозиционеры переглянулись, и Рикардо снова заговорил.

– Хорошо, – выдохнул он, – давайте попробуем. Когда вы хотите этим заняться?