МЖ. Роман-жизнь от первого лица

С Avenida Libertador я свернул направо, через Plaza del Uruguay выехал на Avenida Alcorte. Справа был парк, в котором располагался интересный фонтан, представлявший собой круглый водоем. Вода из него постоянно вытекала в вырытый по всему периметру ров, а в центре водоема росла гигантская кувшинка из отполированного алюминия. Она сияла на солнце, как огромный алмаз. Зрелище было настолько притягательным, что я остановился и достал фотоаппарат. Хорошей картинки не получалось, мешала ограда, и я решил снять эту красоту изнутри. Въехал на территорию и почти сразу был остановлен резким свистком, прозвучавшим за спиной. Это было так неожиданно, что я чуть не упал. Уронив велосипед на землю, я резко обернулся и увидел толстенького коротышку-охранника, грозившего мне пальцем и что-то кричавшего по-испански.

– Э! Амиго! Я не говорю по-испански.

– Велосипед – нет. Здесь велосипед – нет, – охранник перешел на ломаный английский.

Я послушно поднял велосипед и «в поводу» повел его к выходу. Поравнявшись с охранником, я вежливо извинился, и он, ухмыльнувшись, поднял большой палец:

– Нет проблем.

Проблем теперь действительно не было: на его правом боку, в черной пластиковой кобуре, покоился здоровенный «Browning», и я понял, что с пистолетом проблем не будет. В самом деле, зачем напрягаться и забирать его у тренированного полицейского, если вот такой вот увалень, ростом не выше метра с кепкой и с круглым арбузом живота, готов отдать его почти без всякого сопротивления, я был в этом уверен.

Я не люблю охранников. Просто как класс не выношу. Мне кажется, что они, за редчайшим исключением, не приносят никакой пользы, а лишь наращивают себе зады за счет работодателя, норовят что-нибудь стянуть и мешают гражданам парковаться там, где те захотят, при этом нарушая их, граждан, конституционные права. А то? Едешь, к примеру, по третьей улице Ямского Поля, в Москве. Кругом сплошные кабаки, казино и прочая мерзость, и надо машину поставить. Фиг там! Не поставишь никогда. Возле всех этих гнезд разврата вдоль обочины отгорожены местечки «для своих», и красномордые увальни с рациями размером с кирпич, напустив на себя многозначительный вид, будут, надувая щеки, заявлять, что, мол:

– А, эт самое, мущина, тут стояночка только для посетителей казино.

Можно послать этого топтуна подальше, но нет уверенности в том, что состояние автомобиля останется: на четырех накачанных колесах, или вообще на колесах, или вообще он будет на месте. Может быть, аргентинские охранники не такие, но я привык судить по московским меркам. Искушение было так велико, что я уже было совсем собрался привести в действие спонтанный план по отъему столь нужного мне девайса, но с трудом сумел остановиться, рассудив, что у меня еще достаточно времени для того, чтобы получить желаемое без свидетелей и при более тщательной подготовке. Маленький секьюрити, очевидно, увидел в моих глазах нечто такое, что заставило его отшатнуться, и на его смешном лице, украшенном жидкими усиками и брылями, как у собаки породы боксер, отразилось непонимание, смешанное с настороженностью. Я отвернулся, быстро вышел за ограду и, вскочив в седло, резво закрутил педалями в сторону вожделенной виллы. Проехав два квартала, я оказался в милом, тихом и каком-то заповедном квартале. Двух-, трехэтажные прекрасные дома утопали в роскошной зелени благородных деревьев. Почти все они были посольскими особняками. Я проехал мимо посольства Швейцарии, этакого женевского архитектурного образчика в стиле a la millionaire, похожего на женевский же домик одного из российских олигархов, собственника, кажется, комбината по производству азотных удобрений. Рядом располагались посольства Испании и Франции, попадались дома без каких-либо опознавательных знаков, лишь с табличкой «PRIVADO» – частная собственность – на кованых изящных воротах. Нужный мне дом ничем не выделялся из окружающих его роскошных собратьев. Это был трехэтажный в стиле французского классицизма прекрасный особняк, очень большой, с многочисленными портиками. Дом был воистину великолепен и стоил, думаю, целое состояние. По воле нынешнего владельца, изящная кованая ограда была с внутренней стороны закрыта железным полотном, приваренным к кованым прутьям так, что разглядеть что-либо ниже двух метров во дворе не представлялось возможным. Я подъехал ближе к калитке возле ворот, оборудованной интеркомом, но без камеры видеонаблюдения. Во всяком случае, демонстративно нависающей над входом цилиндрической штуки с объективом нигде видно не было. Через несколько секунд я понял, что в подобной предосторожности нет никакой необходимости. Почти напротив, возле аккуратного крошечного флигеля, прогуливались двое полицейских (причем один из них – офицер) и уже с профессиональным интересом приглядывались ко мне. Я понял, что уехать с места просто так значило бы вызвать еще более пристальный интерес с их стороны к моей персоне, поэтому решил усыпить их бдительность и первым пойти на контакт: