Н. С. Мордвинов – адмирал и государственный деятель

«Совмещение казной в таких случаях и истца и судьи является главной основой для введения третейского суда. Стремление ввести третейские суды для разбора дел между казною и подрядчиками, т. е. в тех случаях, когда приходили в столкновение между собою два хозяйства, ясно указывает на то, что Мордвинов ставит в данном случае хозяйство казны наравне с хозяйством частных людей, ни в коем случае не допуская за казенным хозяйством права на преобладание. По его мнению “казенная копейка должна, как и все прочие, по естественному закону, тонуть и гореть” [Иконников В. С

. Указ. соч. С. 148]. Это ограждение частного хозяйства, сравнительно слабого, находило себе оправдание в том, что Мордвинов вовсе не высоко ставил управление казанными имуществами и видел их слабую доходность»

334

.

«В судебных делах, по мнению Мордвинова, ни в коем случае не должно быть тайны. Суд должен быть гласным, чтобы таким путем все могли знать насколько правильно сохранены в данном дел существующие законы. Да, и кроме того, при тайном суде возможны всякого рода злоупотребления. Судья может за взятку оправдать виновного, может осудить невинного, и никто не сможет ему высказать в этом случае своего порицания, ибо никто не будет знать сущности дела. “Доколе будет существовать у нас тайное производство дел, судьи не будут излагать мнений и заключений своих при открытых дверях, и доколе честолюбие, свойственное каждому человеку и сильнее других страстей на него действующее, не будет подвержено суждению народного мнения с похвалой или укоризнами… лихоимство трудно искоренить, ибо тайный суд влечет за собой удобные и тайные злоупотребления, a тяжущияся, по самой необходимости, вынуждаются быть лиходателями” [Архив графов Мордвиновых… Т. 5. С. 531]. Ставя так высоко принципы правосудия, Мордвинов, конечно, не мог примириться с тем повальным взяточничеством, которое царило в судах в его время. Но и тут он не порицает взяточничество, из каких-то отвлеченных нравственных соображений. Взяточничество, дурно, по его мнению, постольку, поскольку оно вредит сохранению законного порядка. Он вовсе не обвиняет за взятки тех лиц, которые их берут, а обвиняет во всем министерство финансов, которое оказывается виновным в злоупотреблениях частных лиц, своих чиновников, так как выдает им слишком незначительное содержание. Эту мысль он выразил особенно сильно в уже указанном “Мнении при случае рассмотрения в Государственном совете росписи доходов и расходов на 1821 год”, критикуя эту роспись в деталях, он главное внимание останавливает на расходах по Министерству юстиции, считая эту статью расходов “неправильнейшей”. Из 450 млн рублей государственного бюджета на Министерство юстиции уделяется лишь одна сотая часть (5 млн), а между тем эта малая часть должна быть еще разделена между многими и очень многими людьми и должна удовлетворять все это множество в “потребностях содержания”. “Признано, говорит по этому поводу Мордвинов, что большая половина чиновников суда и расправы (т. е. полиции) получает казенным жалованьем меньше, нежели простой работник от труда своего получает. А как несоразмерность награды за труд уничтожает и право на требование верности онаго”. Поэтому, рассуждает он дальше, неудивительно, что “жалуются на повсеместное в судах лихоимство; но можно ли почитать его там, где существует житейский недостаток, и может ли преступление быть в том, что естественно оправдано быть должно и чего законы гражданские воспретить не могут” [Архив графов Мордвиновых… Т. 5. С. 651]. Итак, чиновники не виноваты в том, что берут взятки, в этом повинно само правительство, малыми окладами вынуждающее чиновника добывать себе средства к жизни иными путями. Следовательно, для упрочения законности необходимо, чтобы правительство не скупилось на содержание чиновников суда и расправы»335. Как это знакомо звучит в наши дни! Мы многое переосмысливаем, но приходим к определенному мнению, что никакое обстоятельство не может оправдать взяточничество, ибо профессию мы выбираем сердцем, а не карманом!