На берегах Голубой Лагуны. Константин Кузьминский и его Антология. Сборник исследований и материалов

В 1954–1959 гг. я учился на филфаке ЛГУ и тогда же тесно сдружился с В. Уфляндом, М. Ереминым, Л. Виноградовым,

В. Герасимовым, С. Кулле, Ю. Михайловым, М. Красильниковым – см. «Тулупы мы». Позднее с Бродским.

Кроме упомянутых в предыдущем абзаце из великих людей встречался с М. М. Зощенко, Б. Л. Пастернаком, Робертом Фростом, Н. С. Хрущевым и в 1950 году видел голого И. В. Сталина (в трусах, на ливадийском пляже)[419].

После недолгой интермедии на Сахалине четырнадцать лет прослужил заведующим отделом спорта и юмора в редакции журнала «Костер», заодно сочиняя пьесы для кукольного театра, стишки и песенки для детей.

В причинах, побудивших меня покинуть отечество, я сентиментально и длинно, но искренне, попытался разобраться в монологе «После прощания» (см. «Континент» № 9)[420].

В Америке работал пишущей машинисткой в издательстве «Ардис» и заодно прошел докторантуру в Мичиганском университете. Теперь служу в Дартмутском колледже, осуществляя тем самым пророчество товарищей по 2-А классу 222-й школы Дзержинского района гор. Ленинграда, которые зимой 1945-го года, пораженные впервые моей очкастостью, воскликнули: «Профессор кислых щей!»[421].

конец био – конец био – продолжение в след, номере–

С «памяти», действительно, получается перебор. В основном я-то имел в виду, что стихи – это функция памяти, а не кто в самом деле помер, кто нет. Надеюсь, Рыбничков жив. Что касается В. С. – да бросьте, Костя, это же и гадать нечего: ну, великий русский писатель… ну, даже цитата из него «водочка, грибочки»… ну, инициалы… Если я и контаминировал с какими-то еще впечатлениями, так только чуть-чуть. И умер в самом деле. Ну?[422]

Про Иосифа Бейна не знаю ничего. Единственное, что приходит в голову, что это гибрид Иосифа Б/родского и Р/ейна. Гарик Восков – прелестная личность. Но стихи его, по мне, не совсем стихи – а такие зен-буддистские максимы. Его адрес:

George Voskov

1368 McIntyre, Ann Arbor, MI 48105, tel. [phone]

Сегодня вечером приезжает к нам на пару дней Бродский, от которого вдохновлюсь и пришлю Вам статейку.

Привет Илье и Болту[423].

Ваш

Л. Лосев

Кстати, чтобы избавиться от говна в фамилии и заодно узаконить свой давний псевдоним (придуманный для меня отцом), я через суд изменил имя:

Lev Lifschutz Loseff, or Lev L. Loseff, or LLL[424].

Так и прошу меня именовать – 30 долларов плочено.

14. Л. В. Лосев – К. К. Кузьминскому[425]

<конец декабря 1979 года>

Дорогой Костя,

не считайте, что я уж такая сволочь, а считайте, что я глубоко несчастный старый человек, обремененный семьей, долгами, болезнями, заботами. Да будь моя воля, да я… да Господи… Я б только и писал, что для Ваших предприятий. Но ведь от меня papers’ требуются (вот послезавтра лечу в Сан-Франциско докладать очередную поебень), Ph.D. им вынь да положь – иначе кушать не дадут, Костя[426].

Но Вы ведь знаете, что я всё ж таки сделаю, чего обещал. Первым делом в январе сделаю. Клянусь. И автограф Иосифа Вам организую. И рукописи в духовой откажу[427] (ждать уж недолго).

Раз Вам уж по душе моя ахинея, посылаю одно недавнее изделие, которого сочинение было мне куда как приятно[428].

А не пришлете ли хоть зирокс этой новой Рейновой фотки? Он-то ведь вроде, по слухам, в наши края всё же намыливается[429].

А в каком состоянии 1-й том?

Сч<астливого> Рождества и Нов<ого> года!

Ваш

Леша

Я Вам не писал, что я узаконил и оприличил мою фамилию? Всюду д<олжно> б<ыть> так[430].

15. К. К. Кузьминский – Л. В. Лосеву[431]

31 декабря 1979 года

31 дек<абря> <19>79

Леша, милый! (Он же – Лев Л. Лосефф, у меня, у Ку-Клукс-Клана, идею сфиздили?! – Три КаКа, как говорил Юрик Климофф, или – ЛаЛаЛа?[432])