На Ельнинской земле

А между прочим, я и до сих пор помню несколько заученных тогда итальянских фраз. И когда я впервые попал в Италию в 1957 году, то не один раз пользовался этими фразами. И мне было как-то особенно приятно, что итальянцы меня понимают… Я неизменно вспоминал и своего бескорыстного учителя, которого в свое время — увы! — не послушался.

2

К осени девятнадцатого года в составе редакции появился уже настоящий, как он называл себя сам, газетчик — по фамилии Гликман. Правда, обошелся он редакции довольно дорого, но зато ведь «настоящий»!

Что занесло Гликмана в Ельню, я не знаю, но отлично помню те требования, которые он сразу же предъявил мне: он останется работать в газете только в том случае, если в штат редакции будет зачислена и его жена (Гликман уверял, что она тоже газетный работник, но это была неправда); он требовал, чтобы я предоставил ему и его жене комнату. Это было, пожалуй, самым трудным, почти невозможным.

Меня выручил лишь счастливый случай. Дело в том, что редакцию ельнинской газеты очень часто переселяли, перегоняли с места на место. И почти всякий раз ей давали худшее помещение, чем она занимала до переселения. А тут получилось совсем наоборот: в распоряжение редакции передали тот самый дом, где в 1917 году печаталась «Народная газета», выходившая под редакцией В. Аверина. При Аверине в том доме помещалась не только редакция, но и типография. Другими словами, помещение, которое я получил, было довольно обширным. Я незамедлительно поставил там тесовые перегородки (причем, замечу в скобках, сделать это в то время было невероятно трудно), и, таким образом, за счет уменьшения редакционной жилплощади получились две небольшие комнаты. Одну из них я отдал Гликману, в другой поселился сам.

Но старался я напрасно. Гликман, по-видимому, уже с самого начала решил, что в Ельне долго не останется: ему нужно было лишь выждать, пока найдется более «доходное» место. Через несколько месяцев он такое место где-то обнаружил и покинул Ельню без всякого сожаления.

В общем, кадры мои, как говорят теперь, были весьма «текучие».

Лишь в следующем, 1920 году у меня появился надежный и постоянный помощник — Н. А. Верховский.

Уроженец города Ельни, он до того находился в Красной Армии в составе продовольственного отряда. Но его удалось демобилизовать, и он стал работать в редакции. Кстати сказать, когда в марте 1921 года меня перевели для работы в смоленскую газету «Рабочий путь», Н. Верховский вместо меня был назначен редактором ельнинской газеты.

3

На первой странице ельнинской газеты значилось, что выходит она два раза в неделю — по вторникам и пятницам. Это не совсем правильно: фактически газета выходила реже. Правда, иногда удавалось выпустить ее и два раза в неделю, но чаще всего лишь один раз. Если же кончалась бумага и ее нигде нельзя было достать, то интервал между выходом отдельных номеров мог быть и гораздо больше недели. Но газета все-таки выходила.

Однако в конце девятнадцатого — в начале двадцатого года выпускать ее становилось все трудней и трудней.

На этот раз из-за типографии. Типография определенно начала игнорировать газету и если набирала газетный материал, то в самую последнюю очередь. И не раз случалось так, что разрыв между выходом отдельных номеров составлял дней десять. А то и больше.

Я много раз говорил об этом и в типографии, и в совнархозе, которому типография непосредственно подчинялась, и в укоме партии. Но все оставалось по-старому. Типография оправдывалась то тем, что мало наборщиков, то тем, что не хватает шрифта, так как он занят для других надобностей, то наличием большого количества других — притом срочных — заказов. А я-то хорошо знал, что это за другие — да еще срочные! — заказы: это печатание всевозможных ведомостей, бланков, квитанционных книжек, ордеров и т. п. Эти заказы свободно можно было отодвинуть на второй план, а на первый — поставить газету. Но для типографии это просто было невыгодно: выполнять мелкие заказы гораздо легче, чем выпускать газету. К тому же некоторые учреждения за срочное выполнение их заказов могли выделить для типографии некоторое количество продуктов. И этим решалось все.

Тем не менее я решил борьбу за регулярный и своевременный выпуск газеты довести до конца.

Надо сказать, что до революции в Ельне существовала небольшая полукустарная типография, принадлежавшая некоему К. Логунову. После революции логуновскую типографию конфисковали.

Однако ни ее шрифты, ни ее машины, ни прочее оборудование никак и нигде не использовалось: все свалили в каком-то подвале, тем дело и кончилось.

К. Логунов, который был когда-то не только владельцем типографии, но мог и набирать, и печатать, и переплетать, дважды приходил ко мне и предлагал:

— Пусть типография совнархоза заберет и пустит в дело бывшую мою типографию. А меня пусть примут на работу наборщиком. И я вам ручаюсь, что газета будет выходить вовремя, без всяких запозданий. Я ведь один могу не только набрать всю газету, но, если надо, и отпечатать ее.

При этом К. Логунов добавлял: