На языке врага: стихи о войне и мире

В кармане – слипшаяся ириска:вот так и находят родину, отчий дом.Бог – еще один фактор риска:веруешь, выздоравливаешь с трудом,сидишь в больничной палате,в застиранном маскхалате,а за окном – девочки и мартини со льдом.Сколько угодно времени для печали,старых журналов в стиле «дрочи-не дрочи»,вот и молчание – версия для печати,дорогие мои москвичи.Поднимаешься, бродишь по коридору,прислушиваешься к разговору:

«Анна Каренина… срочный анализ мочи…»Мысли мои слезятся, словно вдохнул карболки,дважды уходишь в себя, имя рек,«Как Вас по отчеству?», – это Главврач в ермолке,«Одиссеевич, – отвечаю, – грек…»Отворачиваюсь, на голову одеялонатягиваю, закрываю глаза – небывалоодинокий, отчаявшийся человек.О, медсестры – Сцилла Ивановна и Харибда Петровна,у циклопа в глазу соринка – это обол,скорбны мои скитания: Жмеринка, Умань, Ровно…ранитидин, магнезия, димедрол…Лесбос бояться, волком ходить, и ладно,это – Эллада, или опять – палата,

потолок, противоположный пол?

«Я прибыл в ночь на поезде саврасом…»

Я прибыл в ночь на поезде саврасом,безумец круглый – в поисках угла,кувшин, обросший человечьим мясом:о, как моя десница тяжела.В карьере мраморном раскинулась деревня,чьи улицы прорезаны в толпе,здесь каждый житель – извлечен из кремняи вскормлен, словно памятник себе.Поскольку под рукой материалана всех не хватит – вскоре порешат,что и природа – часть мемориала:

от южных гор до северных мышат.Ржавеют птицы, заливаясь щебнем,в молочных ведрах киснет купорос,а я – смеюсь, вычесывая гребнембенгальский пепел из твоих волос.Строительство имеет много магий,краеугольный камень – хризолит,и здешний воздух – воспаленный магний:от слов – искрится, в музыке – горит.Но ты не слышишь, обжигаясь в древнемвысоком сне, как глиняный Колосc,покуда я вычесываю гребнембенгальский пепел из твоих волос.

«Крыша этого дома – пуленепробиваемая солома…»

Крыша этого дома – пуленепробиваемая солома,а над ней – голубая глина и розовая земля,ты вбегаешь на кухню, услышав раскаты грома,и тебя встречают люди из горного хрусталя.Дребезжат, касаясь друг друга, прозрачные лица,каждой гранью сияют отполированные тела,старшую женщину зовут Бедная Линза,потому что всё преувеличивает и сжигает дотла.Достаешь из своих запасов бутылку токая,и когда они широко открывают рты —водишь пальцем по их губам, извлекаязвуки нечеловеческой чистоты.

Шелкопряд