На языке врага: стихи о войне и мире

Человек состоит из воды, состоит в литкружке,от хореев и ямбов редеет ботва на башке,он – брюзжащий вселенский потоп, для него и артрит —не болезнь, а искусство: он ведает то, что творит.Состоит в литкружке, и вода превращается в лед,загрустит человек и отчалит ногами вперед,сам себе: и вселенский потоп, и библейский ковчег,троглодит, иудей, ассириец, варяг, печенег…Мы взойдем на балкон и приспустим сатиновый флаг,благодарно, в ответ, покачнется внизу саркофаг:человек на спине, обрамленный гирляндой цветов,

наконец состоялся, теперь он в порядке, готов.На груди у него – ожерелье из мелких монет:вот и весь капитал, даже смерти у бедного нет,что еще в саркофаге? Священный московский журнали садовые грабли (он часто о них вспоминал).Даже смерти у бедного нет, скарабей-полиглот:на мясные детали и кости его разберет,и омоет останки густой черноземной волной:да, теперь он в порядке, но этот порядок – иной.Дырбулнадцатый век, опрометчиво взятый редут,опосля похорон, непременно – раскопки грядут,

археолог, потомственный киборг, заклятый дружок:не тревожь человека – он тоже ходил в литкружок.

«Вроде бы и огромно сие пространство…»

Вроде бы и огромно сие пространство,а принюхаешься – экий сортир, просранство,приглядишься едва, а солнце ужо утопло,и опять – озорно, стозевно, обло.Не устрашусь я вас, братья и сестры по вере,это стены вокруг меня или сплошные двери?На одной из них Господь благодатной рукою —выпилил сквозное сердце вот такое.

Чтобы я сидел на очке, с обрывком газеты,и смотрел через сердце – на звезды и на планеты,позабыл бы о смерти, венозную тьму алкая,плакал бы, умилялся бы: красота-то какая!

«День гудел, не попадая в соты…»

Володе Ткаченко

День гудел, не попадая в соты,и белье висело на столбах,так висят классические ноты,угадай: кальсоны или Бах?Воздух был продвинутый, красивый,

и неописуемый пока,пахло псиной и поддельной ксивой,молодильным яблоком греха.Пепел ударения сбивая,я уснул в беседке у ручья,мне приснилась родина живая,родина свободная, ничья.Осень, где подсолнухи одетыв джинсовое небо с бахромой,поступают гопники в поэтыи не возвращаются домой.

«Одуванчиковые стебли: оцелованные людьми…»