На край любви за 80 дней

– Нравится? Это все Сумайя.

Вместо скромного хвостика у него на голове красуются дреды.

– Очень красиво, – бормочу я, переводя взгляд на девочку, чтобы не показать, в какой восторг привела меня его новая прическа.

Сумайя вновь опускает бинокль и критически рассматривает свою работу.

– Ну что, теперь легче справляться с волосами?

– Да, очень удобно. И почему я раньше этого не сделал?

– Где ты научилась делать дреды? – спрашиваю я у девочки, которая собирается вернуться к своему занятию.

Оба начинают хохотать, а я стараюсь не показать обиды, не понимая, что здесь смешного.

– Ты серьезно? – говорит она наконец.

– Да. А смеяться над людьми, между прочим, невежливо.

– Я думала, ты шутишь, – смутившись, говорит Сумайя и гладит меня по руке, как бродячую собаку. – Тетушки научили. Они могут сделать с волосами все что угодно. У меня очень сильно вьющиеся волосы, и когда я была маленькая, мне всегда заплетали дреды.

– Мне тоже, – подключается к беседе Доминик. – Лет до десяти. Дашь мне посмотреть?

Сумайя осторожно снимает с шеи бинокль и протягивает ему.

– Когда я впервые тебя увидела, никаких дредов не было, – неловко оправдываюсь я.

По правде говоря, я видела ее волосы всего пару раз – в первые дни на «Вахаш Махате» и когда она переодевала хиджаб. Тогда они были заплетены в две аккуратные французские косички.

– Я начала экспериментировать с прическами в одиннадцать лет, – пожав плечами, говорит Сумайя. – Тетушки к тому времени уехали, и я практиковалась на всех детях в лагере, которые могли усидеть спокойно.

Я оглядываюсь на Доминика, внимательно всматривающегося в горизонт. Его волосы спрятаны под шлемом, и четкие линии скул выдаются еще сильнее.

– Я думала… – начинаю я, но парень прерывает меня громким криком.

– Фонтан! – вопит он, указывая рукой на правый борт.

– Где? Где? – верещит Сумайя.

Доминик отдает ей бинокль и разворачивает ее в нужную сторону.

– Я вижу! – кричит девочка, подпрыгивая, как кузнечик.

Я тоже замечаю три струи воды, поднимающиеся над волнами.

– Ты уверена, что это не барашки?

Сумайя мотает головой, не отлепляясь от бинокля.

– Нет, я вижу хвост и, кажется, задний плавник.

– Спинной плавник! – вопит Ник. – Ура! Дай пять!

Они возбужденно передают друг другу бинокль, а я облокачиваюсь на перила, чувствуя на лице соленые брызги. Хрустящие крупинки соли тают на языке, и меня вдруг начинает томить невыносимая жажда. Это хорошо, потому что отвлекает от мыслей о Доминике.

«Он – мой соперник, – напоминаю я себе. – После Ванкувера мы вновь включаемся в игру: кто кого».

Внезапно потеряв интерес к свежему воздуху, я поворачиваюсь к двери, как вдруг замечаю с правого борта три корабля, во весь опор несущиеся к нам. Они похожи на небольшие рыболовецкие траулеры и приближаются очень быстро. Вдалеке на горизонте маячит еще одно судно, значительно превосходящее их по размерам. Это не танкер. Оно какое-то странное, я таких ни разу не видела.

Я трогаю Доминика за плечо. Он машинально протягивает мне бинокль, но вдруг тоже замечает стремительно приближающиеся корабли.

– Черт, – озабоченно говорит он, – что-то мне это не нравится.

– Наверное, надо сообщить на мостик? – неуверенно предлагаю я.

Палуба у нас под ногами содрогается, и «Полярный медведь» с натужным ревом устремляется вперед.

– По-моему, они уже заметили, – отвечает Ник.

Мы молча поднимаемся на мостик. Там полно народу, и все чем-то заняты.

– Спускайтесь к себе, – говорит нам Марго, проносясь мимо. – У нас опасная ситуация. Это китобои, они охотятся на полосатиков.

– Но я видела фонтаны, – кричит Сумайя. – Что, если они заметят гладких китов?

– Мы сейчас находимся между китобоями и китами, – говорит Марго.

Судно дает крен, и она хватается за поручень, чтобы не упасть. Все оборудование на мосту, даже привинченное к палубе, трясется от напряжения.

– Мы в нескольких часах ходу от американских территориальных вод, – добавляет Марго, указывая на карту. – Если нам удастся прикрывать стаю до тех пор, китобоям придется повернуть назад.

– У меня не хватит топлива идти с такой скоростью, – ворчит капитан и дергает головой в нашу сторону.

– Немедленно отправь эту троицу вниз, – рявкает он на Марго. – Не хватало, чтобы они начали стрелять, а здесь ребенок.

– Стрелять? – потрясенно выдыхаю я, но Марго уже открыла дверь.

– Не бойся, – успокаивает она меня, указывая на ведущий вниз трап. – Они способны только на блеф и угрозы. Мы не раз сталкивались с этими ребятами.

– Кто это? Русские? Японцы?

– Точно не знаю, – пожимает плечами Марго. – На кораблях нет опознавательных знаков. Обещаю, мы сделаем все возможное. Идите вниз!

Мы с Домиником спускаемся вслед за Сумайей, которая топает по железному трапу, хватаясь обеими руками за поручни. Внизу машина гудит еще громче. К реву двигателя присоединяется странный лязг, которого я не слышала раньше.

По дороге к раздевалке нас перехватывает повариха.

– Не знаю, что все делают там наверху, – говорит она, высунув припыленную мукой голову в дверь камбуза, – но у меня дрожжи не поднимаются, а все помощники куда-то смылись. Хоть кто-нибудь может помочь?