На край любви за 80 дней

Я просыпаюсь от изменения в звуке мотора, когда мы начинаем снижаться. Мы летим в ярко-желтом спасательном самолете Канадских вооруженных сил, который возвращается в Ванкувер, доставив снабжение для борьбы с пожаром на Аляску.

В этой части салона только два окна, и я от них далеко, так что делать особо нечего, кроме как сидеть и думать.

Прогулка на берег вышла короткой. Я понятия не имею, где погибли родители, но мы видели, как приземляются и взлетают самолеты, значит, это произошло где-то неподалеку. Ник ничего не говорил: просто обнял меня и согревал своим теплом, пока я стояла на скалистом берегу и плакала.

У ворот нас уже ждала машина. Когда мы зашли в самолет, Сумайя бросилась в мои объятия, не обратив внимания на мое заплаканное лицо. Ее переполняло возбуждение: она уже связалась с тетушкой Нкруной, и та обещала встретить нас в аэропорту. Прежде чем мы вышли из ангара, Доминик позвонил в «Экслибрис» по фейстайму и кратко сообщил ассистентке Терезы Сайфер последние новости. Я старалась держать свое заштопанное лицо на заднем плане, чтобы она ничего не заметила. Пауэлл пообещала передать информацию о наших, как несколько раз повторил Ник, «смягчающих обстоятельствах», и попросила выйти на связь, как только прибудем в Ванкувер.

Никто из нас даже не вспомнил, что пересечение линии смены дат – где-то у берегов Аляски – подарило нам лишний день. У нас все равно осталось только пять суток, чтобы проехать через всю Северную Америку.

При посадке самолет ударяется о землю и слегка подскакивает. Сумайя, которая заняла место у окна ближе к началу салона, взвизгивает от восторга.

– Все такое зеленое!

– Что зеленое, аэропорт? – удивляется Ник.

– Нет, город! – мотает головой Сумайя. – Я смотрела, когда приземлялись. Столько деревьев! По всему побережью – горы, и лес, и…

Прокатившись по полосе, самолет останавливается, двигатели замолкают, и становится слышен еще какой-то звук: точно барабанная дробь по крыше.

– …дождь! – с солнечной улыбкой заканчивает Сумайя.

Доминик откидывается на спинку кресла и расправляет затекшие руки.

– В Сомали дождь означает жизнь, – тихонько поясняет он мне.

Поднявшись, Ник помогает девочке собрать вещи и только потом начинает заниматься своими, а я вдруг понимаю, что мои чувства к нему очень сильно изменились. Как я могу воевать с человеком, который так заботится об этой девочке… и обо мне?

Не успевают летчики открыть дверь грузового отсека, как мы уже собрали пожитки и ждем у выхода. Во время полета я выдала Сумайе свои наклейки, и теперь мой чемодан облеплен воспоминаниями обо всех странах, где я побывала. Только кленового листа не хватает, но это дело поправимое. Из кабины за нашими спинами выходит пилот.

– Добро пожаловать в Канаду, – говорит он. – Вам повезло, что здесь сейчас не замерзшая пустыня.

На улице льет как из ведра. Мы с Ником останавливаемся, чтобы натянуть капюшоны, а Сумайя проскальзывает мимо нас и сбегает по трапу. Внизу она расставляет руки и начинает кружиться под дождем. Когда мы доходим до нее, она уже промокла насквозь.

– Как чудесно пахнет! – восторгается девочка, широко распахнув глаза.

Мокрый шарф прилип к ее голове. Подумав, сколько всего ей пришлось пережить на пути к своему новому дому, я не выдерживаю: протягиваю руки, и она бросается ко мне. К нам присоединяется Ник. Мы смеемся, кричим, прыгаем, слившись в тройное объятие и чувствуя невероятное облегчение. Мы в Канаде. Сумайя в безопасности.

Разумеется, нам предстоит пройти таможенные формальности. Но поскольку Сумайя считается беженкой и на другой стороне барьера ее ждет родственница, готовая выступить спонсором, все проходит гладко, с типично канадской вежливостью, согревающей мое влюбленное в организованность и порядок сердце.

Доминика приглашают на паспортный контроль первым, и он уходит, пообещав найти тетушку Нкруну. Нас с Сумайей проводят в комнату с белыми стенами. Чиновник немедленно проштамповывает мой паспорт, но позволяет мне остаться с девочкой, которая теперь считается сопровождаемой несовершеннолетней беженкой. Через пару минут дверь открывается, и в комнату входит женщина в хиджабе.

– Galab wanaagsan, – обращается она к Сумайе. – Magacayguuwa Sulekha Hussen

[33].

Сумайя вежливо наклоняет голову.

– Wanaagsan Sulekha, – улыбается она, – но я говорю по-английски.

Дальше все происходит очень быстро.

Мы выясняем, что Нкруна уже собрала все документы, чтобы Сумайя могла получить временное разрешение на въезд в Канаду.

– Твоя тетя – гениальный организатор, – говорит Зюлейка Хуссен. – Она подняла на ноги всю сомалийскую общественность Ванкувера.

Выйдя наконец с таможни, мы замечаем Доминика рядом со стройной, гибкой темнокожей женщиной, высоколобая голова которой увенчана блестящими черными кудряшками. Она одета в блузу с разноцветными разводами, джинсы по фигуре и кроксы. Сходство с Сумайей просто поразительное, хотя их можно принять скорее за сестер, чем за тетю с племянницей.