На край любви за 80 дней

Время ужина давно прошло, а я, вместо того чтобы найти вагон-ресторан, сижу и трясусь от страха. Было здорово поговорить с Мервом, но теперь моя ностальгия уступила место куда более неприятному чувству. Что делает в моем поезде Зловредный Племянник? В голове крутятся всякие ужасные мысли, проблемы растут как снежный ком. А библиотека, где можно восстановить душевное равновесие, далеко.

Я начинаю отчет о Париже, но ничего не получается. Если умолчать об ограблении и незаконном походе в катакомбы, то писать практически не о чем. Над клавиатурой маячит лицо Зловредного Племянника. Я не верю в случайные совпадения и не понимаю, что происходит.

Чуть позже, когда я до основания сгрызаю ноготь одного большого пальца и приступаю к другому, появляется проводник. Он легким движением руки превращает мое кресло в очень скромное спальное место, которое с гордостью называет couchette. На мой взгляд, это больше похоже на кроватку для пятилетнего ребенка. К тому же в моем купе еще три таких кресла, разве можно спать в присутствии чужих людей?

После ужина французская пара не появляется, вместо них приходят две хихикающие девочки лет по четырнадцать. Не обращая на меня внимания, они смотрят аниме на телефоне. Несмотря на усталость, я сомневаюсь, что смогу уснуть. Поезд дергает на стыках, а из телефона соседок раздается рычание лесного духа Тоторо. Однако я ошибаюсь. Скрючившись на неудобной детской кроватке, я на некоторое время проваливаюсь в беспокойный сон и вдруг резко просыпаюсь от неожиданной мысли. Что, если Доминик шел за мной по пятам с самого начала?

Едва купе заливают первые бледно-розовые лучи солнца, я встаю и одеваюсь, полная решимости выследить Зловредного Племянника и потребовать ответов на некоторые вопросы. Как только я возвращаюсь из уборной, появляется проводник, чтобы вновь превратить постели в кресла.

Оставив его разбираться со стонущими девчонками, которые не хотят вставать в такую рань, я отправляюсь обыскивать поезд. Страх в моей душе уступил место необычной решимости. Прежняя Роми ушла в небытие, а новая ничего не боится: путешествует по миру, победила штормовую Атлантику и ледяной холод парижских подземелий. Ей ничего не стоит справиться со Зловредным Племянником.

Вдохновленная этим новым чувством, я прохожу через весь поезд вперед и возвращаюсь обратно. Несмотря на витающий в воздухе аромат черного кофе, многие пассажиры еще спят. Я отправляюсь на поиски вагона-ресторана. Племянника нигде не видно. В ресторане к кофейному аромату присоединяются соблазнительные запахи тостов и жареного бекона, и я решаю подкрепиться.

Когда я доедаю последние крошки шоколадного круассана, поезд начинает замедлять ход. Выглянув в окно, я с удивлением замечаю, что нас окружают горы. Альпы! До сих пор самыми высокими горами, которые я видела в жизни, были Адирондакские, на севере штата Нью-Йорк, и должна признаться, что в сравнении с Альпами они выглядят невыразительной кучкой покатых холмов. Мои размышления прерывает многословное объявление на французском языке, затем следует изрядно сокращенная английская версия, в которой я разбираю лишь отдельные слова. «Вынуждены сообщить… непредвиденная остановка… сожалеем…»

Поезд останавливается, и я замечаю в окне знак с названием станции: Шамони-Монблан. Вокруг раскинулась живописная деревушка. Схватив кошелек и телефон, я выбегаю подышать воздухом. На перрон высыпают курильщики; особо нетерпеливые прикуривают сигареты, не успев выйти из вагона.

«Вот так подышала кислородом», – сердито думаю я, вышагивая вдоль платформы.

Но отсюда открывается такой потрясающий вид, что я мгновенно забываю о раздражении. Воздух нереально прозрачен и свеж, и у меня перехватывает дыхание от холода. К счастью, я надела свой самый теплый свитер.

Над перроном нет крыши, и хотя под ногами сухо, вдоль рельсов лежат снежные сугробы. Ближе к началу поезда стоит указатель с названиями окружающих нас гор. Дорога проходит по узкой долине, а этот огромный монстр в белоснежном плаще, наверное, и есть Монблан. Дальше толпятся несколько остроконечных вершин поменьше, среди которых Зуб Каймана и Зуб Крокодила. За рептилиями – гора под названием Эгюий-дю-Миди – Полуденный пик. С моего ракурса она кажется самой высокой. Небо над сверкающими белизной вершинами кристально-голубое. Вдалеке, возле самого зубастого пика, неожиданно появляется россыпь миниатюрных разноцветных бабочек. Лишь через минуту я понимаю, что это парапланы. Пока я смотрю, со скалы бросается еще с десяток парапланеристов. Они взмывают в небо и уносятся прочь в воздушных потоках.