На краю государевой земли

Да, этого набега в остроге ждали. Давно уже будоражили жителей городка слухи о нём, доходя окольными путями от того же Абака, телеутского[39] князя. Но чтобы вот так внезапно, чтобы его проморгали отъезжие караулы на киргизской стороне, этого не ожидал никто. И сейчас это застало всех врасплох, и будет много, очень много крови.

«Предупредить! Кого ещё можно, кто ещё в поле!»...

— Васятка, скачи к Важенке! Он сейчас тоже на заимке! Передай: киргизы пришли! Набег! А мы с Федькой до своих! Забираем и в острог! Давай, Васятка, давай! Да поберегись, прошу тебя! Пошёл! — звонко хлопнул он ладонью по крупу мухорточки под малым.

Васятка подхлестнул лошадку, сорвал её в карьер под перестук в голове одной и той же мысли: «Там же Зойка!.. Зойка, Зойка!»

Ловко увёртываясь на лесной тропе от сучков, чтобы ненароком не смахнуло с седла, он понёсся в сторону заимки атамана...

— Вот напасть-то! — озабоченно вырвалось у Важенки, когда он выслушал его.

Атаман был человеком обстоятельным. Если он не взвесит всё, то не кинется никуда сломя голову.

Вот и сейчас он заходил подле избушки туда-сюда. Казалось, вот-вот он зачешет затылок от свалившихся неожиданно дум. Но если он решил, то уже действовал быстро. Видимо, взвесив всё, он подскочил к Зойке и Катерине, которые стояли тут же, молча, наблюдая за ним.

— Зойка, ты в острог, вот с ним! — кивнул головой атаман на Васятку. — А мы с маткой поскачем по заимкам! Слава богу, Катерина, что малых-то оставили дома!

Важенка даже не спрашивал жену, пойдёт она с ним или нет. Катерина была старой казачкой и в седле ни в чём не уступала мужу.

Атаман подтолкнул Зойку к Васятке:

— А ну живо: дуйте отсюда!

Зойка сорвалась с места и подбежала к лошадке, на которой сидел Васятка. Ничуть не смутившись его, она высоко задрала сарафан, так что мелькнуло голое девичье колено, и зацепилась носком за стремя.

Васятка же подхватил её за руку, рывком дёрнул вверх, и она плюхнулась позади него на широкий круп лошадки.

— Гони, гони! — крикнул атаман Васятке и бросился вместе с Катериной к лошадям, что стояли привязанными у прясла.

И Васятка увидел, как он вскинулся в седло. И тут же лихо, по-казачьи, на коня взлетела Катерина... Катерина, у которой был целый выводок детей и ей было не так уж и мало лет. А вот, поди же ты!..

«Во даёт!» — пронеслось у Васятки в голове, когда Катерина подняла на дыбы коня, развернула его на месте «свечкой» и бросила в галоп вслед за мужем.

Да-да, за мужем, атаманом, другом и возлюбленным, с которым всегда была рядом. И между ними уже давно было решено раз и навсегда, что если им будет суждено погибнуть, то только вместе. И лишь порой Баженка ворчал из-за этого: на кого-де они оставят малых-то. Но ворчал так, что Катерина видела: эта её верность для него значила много...

Васятка поддел пятками под бока мухорточки. Они поскакали по тропе сквозь осинник и выметнулись на елань, поросшую луговыми травами с редкими плакучими берёзками.

Елань словно вымерла. Хотя по свежей кошенине было заметно, что тут только что работали, звенели косы, шелестела и покорно ложилась колючими валками трава.

Копыта мухорточки глухо зацокали по утоптанной высохшей тропе, вплетаясь в заздравные песни жаворонка в вышине и зудящий гул пчёл и кузнечиков...

Васятка ускорил бег мухорточки, чтобы поскорее убраться с открытого места: опасного, неуютного, чувствуя кожей чьи-то взгляды... И тут же краем глаза он уловил какое-то движение на другом конце елани. И сразу же оттуда долетел знакомый воинственный клич: «Ы-ы-хх!»...

— Киргизы! — дохнула Зойка ему в затылок.

Он вздрогнул, почувствовав, как она прижалась к нему, упруго, грудью... У него захолонуло всё внутри и его бросило в жар.

Он ещё сильнее наддал по бокам мухорточки и отпустил повод, давая ей полную свободу.

— Пошла, пошла, милая! — подбадривая лошадку, простонал он. — Вынеси, голубушка!.. Прибавь, ещё, ещё!..

Топот копыт, дикие, с завываниями вскрики, казалось, неумолимо приближались.

Но он не оборачивался, хотя тянуло, страшно тянуло взглянуть: догонят ли?! Знал, что это собьёт с шага мухорточку. На струне она идёт, тонко: миг — сорвётся, и всё полетит кувырком.

Вот пропела одна стрела... Но, не найдя никого, врезалась в землю под самыми копытами мухорточки. За ней ещё одна. Тоже недолёт!.. Спешат степняки, боятся упустить добычу, лакомый кусочек — девку... Да и малого можно сторговать за добрую деньгу. Вон какой сильный, ловок в седле, не так просто будет сладить с таким...

— Зойка! — крикнул он. — Глянь, сколько их! Осторожней — мухорточку бы не запахать! Одним глазком, здорово не крутись! Поняла?!

— Да!

«Ох, ты!» — пронеслось в голове у него.

Только сейчас он сообразил, что она сидит спиной к преследователям, поневоле закрывает от стрел его, мужика... Позор!.. Ни повернуться, ни пересесть, ни остановиться, хотя бы на мгновение.